Идиотизм наизнанку

Дискуссия продолжалась до пробуждения Конрада. В этой дискуссии в основном обсуждалась моя концепция уикендов. Или, скорее, это она считала, что у меня есть собственная концепция. Она обвиняла меня в том, что я никогда особо не выделяю эти дни,для меня уикенд – это самый обычный день. Она так и сказала «день», потому что даже не была уверена в том, осознаю ли я бинарность временного отрезка, который принято называть уикендом. По субботам я веду растительную жизнь, и есть риск, что ребенок, который не выделяет для себя субботу, не раскроет рта весь понедельник. Она обрушила на меня словесный поток, ее теория вывела меня из равновесия. Я вспомнил 416 субботних вечеров (416 – 52 субботы умножить на восемь лет) и не смог назвать ни одной, где мне удалось создать приятную обстановку. Дорого же мне обойдется то, что не сумел должным образом подать себя. Но у меня в запасе был веский аргумент. Интересно, а с кем я проводил все эти никчемные субботы? А? Если бы она хотела что-то организовать, кто бы ей помешал? Типично женская логика – упрекать других за собственное бездействие.

Здравствуй, Конрад.

Я вышел купить ему сдобных рогаликов, потому что он любит пустые, без начинки. Когда я вернулся, его уже не было дома. Я застал только записку.

Мы пошли в кино, позавтракаем по дороге в кино…

P. S.: Не мог бы ты хоть немного прибрать квартиру?

Это был киднепинг.

Я не находил другого слова, киднепинг в чистом виде. И у меня были улики – оставшиеся нетронутыми сдобные рогалики. Разумеется, мне потребовалось некоторое время на размышление; я пока плохо владел ситуацией, которую мог бы охарактеризовать как ситуация с киднепингом.Я никогда еще не становился жертвой киднепинга. Само слово казалось мне киношным, нереальным, как из газетной рубрики «происшествия». Я колебался между полицией (наказание виновных), судебным исполнителем (констатация факта) и адвокатом (судебное дело). Три действующих лица, три действия. Из опыта я уже знал, что если мне предстоит сделать выбор, то я обязательно промахнусь. Поскольку я умел извлекать уроки из ошибок прошлого, то решил выбрать одного из троих, именно того, на котором никогда не остановил бы свой выбор. Одолеваемый злобой, я склонялся в пользу решительных репрессивных действий или хотя бы констатации факта, поэтому я остановился на адвокате. Из-за сдержанности, нерешительности, а главное – чтобы еще больше запутать ситуацию.

Этот выбор устраивал меня еще и потому, что в круг моих знакомых входил один адвокат. Если мэтр Войнаимир вел мои финансовые дела, он вполне мог взять на себя дело, касающееся самого для меня дорогого, то есть Конрада. Я позвонил ему, и он тут же примчался. Он пожал мне обе руки, не скрывая радости встречи. Похоже, это настоящий друг… Похоже, он прореагировал с таким жаром только для того, чтобы спросить, нельзя ли открыть все окна, прежде чем мы займем свои места. Я предложил ему кофе, он согласился, правда, даже не притронулся. Он хотел немедленно приступить к делу. Не теряя времени. Время – деньги. Не в деньгах счастье. Счастлив тот, кто родился в рубашке. Своя рубашка ближе к телу. А что телу любо, то душе грубо. Ну что ж, прошу вас, начнем.

Мне нравилось, как он действует, без обиняков и по-деловому, по крайней мере на первый взгляд. Вытащил толстую папку, и я уже собрался было изложить свою историю, но меня поразил цвет лица моего адвоката. Он становился бледно-зеленым. Его кожа вспучилась, как при солнечном ожоге. По отвислой коже на висках струился липкий пот.

– Мэтр, вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

– Да, да. Начнем.

Ладно, я подчинился. В общем-то, я изложил классический случай. Мы возбудим дело против моей бывшей сожительницы о киднепинге третьего квартиранта. Он был возмущен ее действиями (ну хоть кто-то меня понимает). Какой стыд! Она за это поплатится. Я немедленно привлеку ее к суду. Надеюсь, она наймет хорошего адвоката (какой хороший друг, этот Войнаимир). Я выписал ему чек, чтобы отблагодарить его за то, что он взялся защищать меня. Он извинился и попросил разрешения на минуту удалиться, чтобы смочить лицо водой, не предполагая, что в таких случаях вода только ускоряет созревание гнойничков. Вернулся он в совершенно ужасающем виде; я стал колебаться, не забрать ли у него свое дело, нельзя же выступать в суде с такой отвратительной кожей!

– Послушайте, – сказал он, – позвольте мне набраться смелости и сказать вам…

– Слушаю.

– Тема достаточно деликатная, но думаю, это очень важно для вашего дела.

– Слушаю.

– У вас тут такая вонища. Не могу выразиться иначе, ну просто свинарник! Так смердит, что даже лицу больно. Если судья отдаст распоряжение осмотреть место проживания истца, он заберет у вас мсье Конрада (его так зовут? да, да) в ту же минуту.