Идея фикс

Сид этого не помнил. Ситуация предстала перед ним во всей очевидной неприглядности. Надо быть и в самом деле полным кретином, чтобы не разобраться сразу в причинах странных благодеяний. Принимая дары Гуго, Сид тем самым подавал ему надежду. Он побагровел от стыда.

— Знаешь, я ужасно непрактичный. Совсем не представляю, сколько все стоит. Ну, запись и все прочее… Клянусь, я заплачу сполна, как только получу наследство. — Сид присел на краешек кресла.

— Брось, мальчик. Мы же друзья. — Гуго наполнил тарелку Сида. — Здесь трепанги. Древние утверждают, что они действуют возбуждающе.

— Я решил, что деньги, полученные у дяди, вложу в твою студию. Это будет справедливо, правда? И, наверно, достаточно.

— Ну что за маниакальная идея! Послушай-ка лучше свою песенку… О, черт возьми, малыш Сидней знает толк в любви…

— Ты спас меня и заставил петь. Это нельзя оплатить ничем. Только своей жизнью. И все же я не намерен оставаться в долгу.

— Ладно, мальчик. Вложишь свои деньги в студию. Договор мы составим, будешь получать процент от всех дисков. Это золотое дно, не сомневайся. И хватит об этом. — Не отрывая значительного взгляда от парня, Гуго поднял бокал: — За дружбу!

Сид молча выпил. Кусок не лез в горло, но зато шампанское пошло хорошо. Вскоре он почувствовал прилив сил и вдохновения. Да черт с ним, с этим извращенцем! Песни действительно звучали отлично! Есть музыка, деньги, а следовательно — независимость. Эмили предала, но будет другая — единственная, принадлежащая только ему.

— Прости, Гуго. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Думаю, мы найдем способ остаться друзьями. — Глаза Сида блестели. Вино и звуки его голоса, заполнившие полутемный зал, околдовали его. Гуго не казался уже опасным и мерзким. Сид поднял бокал. — Благодарю за все, что сделал для меня граф ди Ламберти!

— Спасибо, малыш… — Граф зябко передернул плечами. — Меня что-то знобит. Посидим у камина. — Прихватив бокалы, Гуго расположился на диване.

За окнами бушевал холодный ливень. В огромном зале гуляли сквозняки. Сид опустился на медвежью шкуру у камина и протянул к огню руки.

— Иногда мне кажется, что я и в самом деле певец. Ведь получилось неплохо, правда? Даже, наверно, здорово!

— Так и есть, мальчик, — дрогнувшим голосом заверил Гуго. От его веселости не осталось и следа. Приблизившись к Сиду, он положил руку на его бедро.

Сид деликатно отодвинулся.

— Пожалуй, мне пора. Я загостился в этом доме.

Пальцы Гуго, холодные и сильные, впились в тело Сида:

— Не торопись. Самое интересное еще впереди.

— Ты пьян. Поговорим завтра. — Вырвавшись, Сид поднялся.

— Три месяца мы вздыхали друг о друге — достаточная прелюдия для пылкого романа. Я сделал для тебя больше, чем брат или друг. Столь щедрым, внимательным может быть только страстный любовник, — отчеканил жесткий, умеющий повелевать голос.

— Повторяю: ты ошибаешься на мой счет, Гуго. Мне не нужны твои признания. И все это…

С каменным лицом граф передал Сиду коробку:

— Взгляни. Ты хорошо получился, бамбино.

Сид бесконечно долго рассматривал обложку, плохо соображая, что бы это значило — похоже на картинки из порножурналов для голубых, но здорово завуалировано игрою света и тени. И название: «Малыш Сидней поет о своей любви». Он посмотрел на Гуго. Тот ощерил крупный рот в улыбке. За узкими бледными губами скрывались острые желтоватые клыки.

— Теперь дошло? Весь твой диск, все твои песенки — о любви к мужчине. О самой совершенной и прекрасной любви.

— Нет! — Сид с омерзением швырнул диск в огонь. Ему совершенно не было страшно. Только очень, очень противно.

— Да. — Гуго прильнул к его коленям. — Ты сам сказал, что готов расплатиться жизнью… Я подарил тебе славу, а теперь подарю наслаждение…

Отшвырнув графа ногой, Сид бросился прочь. Теперь он не помышлял о самоубийстве, он думал о том, как предаст дело гласности и обратится в суд. Теперь у него были деньги, и гордость, и сила! Поднявшись в свою комнату, Сид взял документы и надел куртку. Он старался подавить охвативший его ужас, подавить нарастающую панику.

Дверь распахнулась. Два крепких парня из охраны Гуго без особого труда скрутили руки отчаянно сопротивлявшемуся Сиду, повалили и прижали коленями к полу. Сид видел возвышавшегося над ним Гуго. Жидкие красноватые пряди прилипли ко лбу, на тонких губах выступила пена. Он был похож на оборотня, начавшего превращаться в шакала.

— Свяжите и вкатите дозу. Доставьте ко мне, — прозвучал свистящий шепот.

Крикнуть Сид не успел — рот заклеила липкая лента. Больше он ничего не помнил. Лишь голос Гуго, прозвучавший издалека:

— Ну как, оклемался? Жаль, упустил такое удовольствие. Я поимел тебя, парень. Только это не в счет. Я дождусь, когда ты приползешь ко мне сам и будешь лизать ботинки, подставляя жопу…

Что бы потом ни говорили ему доктора, что бы ни пытались внушить под гипнозом, Сид не мог избавиться от видения — лица Гуго, которое он видел снизу, уткнувшись в воняющий псиной ковер. А сверху наваливался, душа в мертвенных объятиях, холодный полумрак голубой спальни.

Глава 9