Идея фикс

Они выпили и перешли к соблазнительно выглядевшим блюдам. Здесь предпочитали французскую кухню. Поэтому на столе появились волованы с паштетами из печени, лосося, осетрины. В качестве горячей закуски в сверкающей жаровне подали утиную печень, запеченную на свежем инжире с маслом, настоянном на цедре апельсина и лимона. Под эти кулинарные роскошества напоминание Сида о летнем отдыхе в семьдесят втором году выглядело старой сказочкой. Но Лара погрустнела.

— Я хорошо помню то лето. И твоего отца, только забыла его фамилию. Значит, Келвин… Возможно, господин Келвин рассказал тебе, что у меня был роман с болгарским фотографом… Семнадцатилетняя девчонка, впервые обнявшая мужчину… Нет, дело не в сексе. Вернее, не только в нем. До сих пор я считаю, что пережила единственную настоящую любовь в моей жизни… Чем меньше реальных оснований, тем дольше живет иллюзия. Когда двое провели вместе всего пару недель, а расставание оказалось сущим адом, то боль утраты остается навсегда… Возможно, если бы нам удалось пожениться, мы вскоре развелись бы. Причем с лютой враждой… Если любовь умирает сама, остается поганый привкус и тайная уверенность, что никакой любви и не было. А вот если ее убивают — остается иллюзия…

— Простите, Лара. Я затронул невеселую тему. Похоже, для всех участников этой истории то лето оказалось не лучшим. Я видел Анжелу и Снежину…

— О! Как сложилась судьба этих девочек?

— Я расскажу после того, как вы развеете мои сомнения… Снежина уверяет, что в плену у бандитов она передала вам пленку. Собственно, я разыскиваю ее.

— Пленку? Ах, да! Черная пластиковая фишка, не больше шашки. Я считала себя боевой девочкой — была уверена, что папа защитит меня от всего… Даже от диких налетчиков… — Лара горько усмехнулась.

— Бандиты отобрали пленку? — напрягся Сид, всеми силами желавший поставить точку в расследовании. Пусть хоть такую. Не станет же Арчи разыскивать бандитов?

— Они не обыскивали нас. Я сунула пакетик за подкладку бюстгальтера. Понимаешь, тогда в СССР хорошее белье было редкостью. А у меня, естественно, оно имелось — черный гипюр на атласной подкладке с твердыми чашечками… Да, у меня тогда уже была крупная грудь…

— Куда вы потом дели пленку? Передали милиции?

Лара посмотрела на него круглыми от удивления глазами:

— Почему в милицию? Господи, не знаю… Честное слово… Я и не вспоминала о ней. Такие события закрутились…

— Вы сунули белье в стирку, когда вернулись в Москву?

— Возможно… Конечно! Хотя… Нет… такие нежные вещи я стирала вручную. Машины у нас выпускало оборонное производство. Они работали, как мясорубка.

— И что, что же случилось? Стирали и не нашли кассету?

Лара отрицательно покачала головой:

— Ничего не нашла… Более того! Я не нашла самого бюстгальтера. Да, сейчас точно вспомнила, что даже огорчилась, потеряв любимую вещь…

— Выходит, пленка осталась в Крыму… — Сид расслабился, словно из него вытащили натянутую струну. — Уф! — С шумом выдохнул он. — Вечная ей память, этой треклятой пленке. Хотя нет — счастливой. Благодаря ей я встретил много хороших людей. И Софи.

— Ее зовут Софи? Ту девушку, которую невозможно забыть?

— Она дочь Снежины…

— А мою дочь зовут Мария. Она еще школьница… Сидней, тебя очень огорчила пропажа этой дурацкой кассеты? Может быть, ты мне не веришь?

— Верю. Если честно, я с самого начала предчувствовал, что затея Арчи окончится чем-то подобным. Отлично… Может, ему таким образом, через меня, хотелось встретиться с прошлым?

— Похоже на то. — Лара с улыбкой посмотрела на Сиднея. — Он выбрал отличную кандидатуру на роль «дублера». Я рада, что мы познакомились. У меня в последнее время была не слишком веселая жизнь. Я злилась на себя, на обстоятельства и готова была наделать кучу ошибок. А теперь мне легко и весело. Завтра я улечу домой и расскажу Машке, как чудесно провела время у озера.

— Хочешь, я расскажу о давних знакомых?

— Лучше потанцуем. У меня отличное настроение. Все же я не зря притащилась в это местечко, а ты уверял, что потрясающе танцуешь. Или это для конспирации?

— Арчи советовал мне не приставать сразу с расспросами. Он опытный сыщик.

— Еще бы! В те годы в СССР мог оказаться только американский шпион.

— И… — Сид замялся. — Он мне не отец.

— Вот это уже я не выдержу!

Смеясь, они вышли на веранду. Сид двигался прекрасно, поддерживая свою даму с нежным почтением.

— Все же немного жаль, что ты не жиголо! — засмеялась Лара. — Я ведь примчалась сюда со зла. На себя, на всех мужчин, за то, что они не похожи на того, первого. Ой! — Лару толкнул кудрявый брюнет. Она кивнула на него Сиду. — Что они такие, как этот грубиян. Даже толком не извинился.

— Сегодня я твой преданный кавалер, Лара. Я изо всех сил стараюсь казаться лучше, чем есть.

— Получается здорово. Но поверь мне, ты и в самом деле чудесный…

Они вернулись за столик, на котором произошла смена блюд. И даже нежные цветы в вазе сменились двумя крупными алыми розами.