Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Как известно, любое опосредованное обоснование восходит назад — к непосредственному. Праисточник всего права — что касается всех областей предметов и сопрягаемых с ними полаганий — заключен в непосредственной и, если поставить еще более узкие границы, — первозданной очевидности. Косвенно же черпать из этого источника можно различными способами; из него можно выводить, а если полагание — непосредственно, то им можно подтверждать и укреплять разумную ценность такого полагания, какое в себе самом отнюдь не обладает очевидностью.

Рассмотрим последний случай. Укажем на примере те трудные проблемы, какие касаются сопряженности неочевидных непосредственных полаганий разума с первозданной очевидностью (в нашем смысле, сопрягаемом с первозданностью данного).

Любое ясное воспоминание обладает — известным образом — своим изначальным непосредственным правом: рассмотрение в себе и для себя, оно что-то «весит» — все равно, много ли, мало ли, — у него есть свой «вес». Однако право его относительно и несовершенно. Что касается всего, что реактуализирует воспоминание, — скажем, прошлое, — то в воспоминании заложена сопряженность с актуально настоящим. Оно полагает прошлое и вместе с тем необходимо со-полагает известный горизонт — пусть даже и неопределенным, темным, расплывчатым образом; будь последний доведен до ясности и тетической отчетливости, он допускал бы свою экспликацию в виду целой взаимосвязи тетически осуществленных воспоминаний, каковая завершалась бы актуальными восприятиями, актуальным hicet nunc. То же самое значимо для любого рода воспоминания в нашем предельно широком, сопрягающимся с любыми модусами временного смысле.

Вне всякого сомнения, в таких предложениях высказываются сущностные усмотрения. Последние указывают на такие сущностные взаимосвязи, вместе с раскрытием которых прояснился бы смысл и вид оправдания, на какие способно и в каких «нуждается» любое воспоминание. Воспоминание подтверждается всяким шагом от воспоминаний к воспоминанию — всяким шагом, уводящим внутрь проясняющей взаимосвязи воспоминания, самый последний конец каковой простирается в само настоящее восприятий. Подтверждение до известной степени и взаимное, вес всякого вспоминаемого функционально зависит от веса всего прочего вспоминаемого, воспоминание во взаимосвязи обладает силой, возрастающей по мере расширения связи, силой большей, нежели та, какой обладало бы оно в узкой связи или в своей индивидуальной обособленности. Если же эксплицирование доведено до актуального «теперь», то на весь ряд воспоминаний проливается нечто подобное свету восприятия и его очевидности.

Можно было бы даже сказать: разумность и правовой характер воспоминания тайно проистекает из силы восприятия, что действенна во всей смутности и темноте, находись она даже и «вне совершения».

Однако во всяком случае есть нужда в таком оправдании — с тем чтобы ясно выступало наружу, что же туг, собственно, несет на себе опосредованный отблеск восприятия с его правом. Воспоминанию присущ свои вид неадекватности — в том, что с «действительно вспоминаемым» может смешиваться невспоминаемое, или же в том, что различные воспоминания могут проникать друг другу, выдавая себя за единство одного воспоминания, между тем как при актуализующем разворачивании его горизонта принадлежные сюда ряды воспоминаний расстанутся друг с другом, причем так, что единый образ воспоминания «взорвется», разойдясь в множественность несовместимых друг с другом созерцаний, — тут пришлось бы описывать происходящие события, похожие на те, какие при случае указывали мы (способом, явно допускающим значительную степень обобщения) для восприятий.[140]

Все сказанное пусть послужит нам в качестве указания на примерах больших и важных групп проблем — проблем «подтверждения» и «оправдания» непосредственных полаганий разума (равно как и в качестве иллюстрации разделения полаганий разума на чистые и нечистые, несмешанные и смешанные); прежде же всего тут можно постигнуть тот смысл, в каком значимо положение о том, что всякое опосредованное разумное полагание, а в дальнейшем и всякое предикативное и понятийное познание ведет назад — к очевидности. Разумеется, лишь первозданная очевидность есть «изначальный» источник права, а, для примера, разумное полагание воспоминания и точно так же всех репродуктивных актов, в том числе и вчувствования, не изначально и «выведено» согласно известным видам полагания.

Однако из источника первозданной данности можно черпать и в совершенно иных формах.