Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Наибольшие затруднения в отношении натуральных видов Фукс

видит в полном отсутствии согласия относительно их природы и

в исторической изменчивости. Каждый школьник знает, что

окружающие нас вещи являются временными агрегатами очень

мелких частиц — молекул и атомов, но и последние состоят из совсем

уже мелких частиц. Может быть, последние могут претендовать на

роль натуральных видов и твердых десигнаторов? Такая гипотеза

высказывалась весьма крупным авторитетом в аналитической

философии — Куайном; на него и направляет Фукс острие своей

социологической критики.

«Куайн признается, что его “пробная онтология до сих пор состоит из

кварков и их составляющих, также классов таких вещей, классов таких

классов и т. д., вплоть  до  очевидности  обратного  (pending evidence to the

contrary - выделено С.Фуксом )”

[Quine, 1992, p. 8]. Если бы Куайн продвинулся немного дальше

в растворении эссенциализма по направлению к социологии, он понял

бы, что его физикалистская и редукционистская “онтология” не

является онтологией вообще, а есть лишь особая ниша довольного

малого, хотя и влиятельного, сектора науки — физики

<элементарных> частиц. Физикализм — это “региональная” онтология

физики. Остальной же мир, включая некоторых физиков, продолжает

верить в Бога, гороскопы, предсказания погоды, любовь, чизбургеры и

телевидение. Если бы современное общество вообще было совместимо

с какой-либо подлинной онтологией, она была бы онтологией не

58

физики частиц, но онтологией здравого смысла, в которой значимыми

целостностями являются не кварки, а “философский факультет

Гарвардского университета”, “семья Куайнов” и “автомобильное

движение в Бостоне”».

Таким образом, Фукс в целом согласен с тезисом социологического

реализма в версии Коллинза о том, что принимать в качестве

реальности следует, прежде всего, объекты внешнего соразмерного

человеку мира, относительно которых легко достигается согласие, —

они же и объекты здравого смысла. Казалось бы, произошел возврат к

позициям наивного реализма, но это не так, поскольку что-что, а

«здравый смысл» — это чуть ли не самая излюбленная мишень для

современной социологической деконструкции.

Итак, общая логика рассуждения достаточно прозрачна:

1) дискредитировать рафинированные научные версии натуральных

видов как крайне специфичные, «региональные», приемлемые лишь

для очень узких сообществ и сетей, 2) противопоставить им более или

менее общепринятые соразмерные человеку объекты, 3) дезавуировать

и их «твердость» через обычную критику условности, бездумности,

разнообразия, текучести «здравого смысла».

Вторая линия атаки на эссенциализм (а вместе с ним и на всю

философию) состоит в дискредитации абстрактных вопросов и

дилемм, в противопоставлении им реальных и причинно

обусловленных эмпирических вариаций ситуаций наблюдения. Далее я

привожу соответствующую цитату из Фукса, дополняя ее в угловых

скобках <опущенными альтернативами>.

«Эссенциализм проводит различения или/или вместо того, чтобы

учитывать изменчивые различия в степени. Он устанавливает

полярные оппозиции вместо градаций и эмпирических континуумов.

Примеры имеются в изобилии. Наука развивается благодаря

методу или нет; действие рационально или интерпретативно; природа

искусства призвана <или нет> выражать субъективный опыт; природа

технологии является < или нет > безличной; знание соответствует миру

или социально сконструировано; разум — это машина или сознание;

личности отличаются от вещей, потому что вещи не рефлексируют;

организации — это бюрократии или анархии; социальный результат

получается благодаря действию или структуре; данная структура есть

макро, а не микро; природа метода в социальной науке — это

идиографическая герменевтика < или номотетика>; общество — это

Gemeinschaft или Gesellschaft11, но не оба одновременно; Средние века

11 Классическое различение основателя немецкой социологии Фердинанда

Тённиса, которое можно перевести примерно так: Gemeinschaft —

общность людей с живыми, теплыми, эмоциональными связями и

Gesellschaft — ассоциация на основе формальных, холодных,

механических, функциональных отношений между людьми [Tönnis, 1935].

59

— темные, тогда как современность освещена светом разума. Список

может быть продолжен» [Fuchs, 2001, p. 13-14].

Пусть далеко не все приведенные дилеммы актуальны для

современной российской философии, но их легко можно дополнить

таковыми: философия должна быть научной или нет; приоритетны

личные интересы или общественные; Россия — европейская страна или

нет; развивать следует отечественную религиозно-философскую

традицию или заимствованную от западной философии; демократия

(великодержавность, единая идеология, рынок, глобализация и проч.)

— благо для России или нет, и т. д. и т. п.

Вместо всех этих и подобных абстрактных дилемм Фукс

предлагает изучать вариации и отношения.

«Допущение изменчивости (вариации) означает

растворение натуральных видов и их существенных

качеств в отношения и силы. Вариация скептична по

отношению к аристотелевским субстанциям и