Читаем Идеальный шпион полностью

К кратковременному, но достославному периоду, который можно считать высшей точкой благосостояния Рика, любопытно сделать еще одно примечание.

Существует свидетельство, что в октябре 1947 года Рик продал свой череп. Я узнал об этом совершенно случайно, стоя на лестнице при входе в крематорий и втайне пытаясь расшифровать для себя некоторых из малознакомых мне участников похоронной церемонии. Вот тут-то ко мне и подскочил запыхавшийся юнец, отрекомендовавшийся представителем медицинского колледжа, и, помахав перед моим носом каким-то клочком бумаги, потребовал остановить церемонию. «В возмещение полученной мною суммы в 50 фунтов наличными я, Ричард Т. Пим даю свое согласие на то, чтобы после моей кончины череп мой был использован в целях дальнейшего развития медицинской науки». Моросил дождь. Укрывшись под козырьком крыльца, я выписал юнцу чек на 100 фунтов, посоветовав на эти деньги приобрести череп у кого-нибудь другого. «Если парень этот мошенник, — решил я, — то Рик первым и восхитился бы такой предприимчивостью».

* * *

И неустанно среди общего гула куда-то во внутреннее ухо Пима проникало, словно то был пароль, известный лишь посвященным, слово «Уэнтворт».

А он, Пим, посторонний, не допущенный в эту тайну, сопротивлялся, охваченный стремлением быть как все. Похоже на шепоток между асами разведки в служебном баре при штабе, когда он, Пим, новобранец, слушая его со стороны, не знал, как быть, притвориться, что не понимаешь, про что речь, или прикинуться глухим. «Мы заработали это на Уэнтворте». «А с Уэнтвортом улажено?..» Постепенно это имя стало для Пима дразнящим символом запрещенного знания, вызовом его ощущению сопричастности. «Подонок хочет сыграть с нами роль Уэнтворта», — услышал он однажды вечером бормотание Перси Лофта. «Баба у этого Уэнтворта — настоящая мегера, — в другой раз заметил Сид. — Ее тупица муж ей в подметки не годится». Каждое такое упоминание подстегивало любопытство Пима и заставляло его продолжать розыски. Но ни карманы Рика, ни ящики его письменного стола, ни прикроватная тумбочка, ни адресная книга в футляре из свиной кожи, ни даже его портфель — его Пим обследовал еженедельно с помощью ключа, снятого с цепочки Рика, — не давали ни малейшего шифра к разгадке. То же касалось и непроницаемого зеленого шкафа, который, как дорожная иконка, превратился в центр и средоточие Рикова попечительства. Ни один из известных ключей не подходил к нему; ни хитростью, ни силой нельзя было в него проникнуть.

* * *

И наконец, школа. Чек был послан и оплачен. Поезд качнуло, мистер Кадлав и многочисленные посторонние мамы за окном уткнулись в носовые платки и пропали. В его купе хныкали и кусали обшлага серых тужурок дети постарше, чем он. Но Пим весь был обращен в прошлое, он вспоминал всю свою жизнь до этого момента и устремлялся в будущее — готовый ступить на жесткую тропу долга — ту самую, что вилась перед ним, теряясь в тумане. Он думал: «Вот я, ваш лучший рекрут. Я тот, кто вам нужен, и потому возьмите меня!» Поезд прибыл, школа оказалась погруженной в нескончаемый сумрак средневековой темницы. Но преисполненный самоотречения «святой Пим» был вездесущ и незаменим: он помогал товарищам тащить свои сундуки и портпледы вверх по винтовой лестнице, укрощать непривычные воротнички, отыскивать свои кровати, шкафчики, вешалки, сам при этом довольствуясь самым худшим. И когда настал его черед явиться пред светлые очи директора для первой беседы, Пим не скрывал своего удовольствия. Мистер Уиллоу оказался высоким некрасивым человеком в твидовом костюме и ярком галстуке, а аскетическая, по сравнению с Эскотом, простота его кабинета, немедленно наполнила сердце Пима уверенностью в том, что он видит перед собой цельную личность.

— Так-так, а это что такое? — добродушно вопросил мистер Уиллоу, поднеся к своему крупному уху маленький пакетик, и потряс им.

— Духи, сэр.

Мистер Уиллоу недослышал.

— При чем тут духи? По-моему, это ты принес сюда, — сказал он по-прежнему улыбчиво.

— Это для миссис Уиллоу. Из Монте-Карло. Говорят, это чуть ли не лучшие из всех, что выпускают лягушатники, — добавил он, повторяя фразу майора Максуэла Кэвендиша, благороднейшего джентльмена. Спина мистера Уиллоу была очень широкой — неожиданно глазу Пима предстала лишь эта спина. Мистер Уиллоу нагнулся, послышался звук открываемого и закрываемого ящика. Пакетик исчез в недрах необъятного письменного стола. Моток колючей проволоки нельзя взять в руки с большей брезгливостью и осторожностью.

— Ты Тита Уиллоу берегись, — предупредил его Сефтон Бойд. — По пятницам он проводит порки, чтобы за выходные наказанный оклемался.

Перейти на страницу:

Все книги серии Домино

Похожие книги