Идеальный размер

В тот день мимо нас проехал красный автомобиль с парнями из технического колледжа, которых мы уже не раз видели, но лично не знали. Проезжая мимо, они немного сбавили скорость и посигналили. Один высунулся в открытое окно и крикнул: «Роскошно выглядишь!»

Мы трое рассмеялись, польщенные тем, что на нас обратили внимание такие симпатичные ребята. Надо же, не побоялись на всю улицу крикнуть о том, что кто- то им понравился! Очень скоро один из них мог пригласить одну из нас на свидание!..

Я обернулась через правое плечо к Анне и обнаружила, что они с Лайзой уже отстали от меня на несколько шагов и хохочут, складываясь пополам и придерживая друг друга за руки. Их глаза сверкали гордостью, а щеки ярко разрумянились.

–Это он тебе крикнул! – сказала Лайза сквозь смех.

–Нет, не мне, а тебе! – ответила Анна, изнемогая от хохота и вытирая с глаз слезы.

–Нет, тебе! Тебе! – возразила Лайза, стараясь взять себя в руки и кое-как переводя дыхание.

Я слушала их веселые препирательства и думала только об одном – уж точно те слова предназначались не мне, Санни Уэстон.

Когда я была подростком, подобные случаи происходили постоянно. Можно сказать, что мой путь был усеян шуточками и язвительными замечаниями, как битым стеклом. Осколки ранили мое самолюбие до тех пор, пока оно не обескровело окончательно и бесповоротно. У нас в колледже учился один парень, весельчак и всеобщий любимец, набиравший очки для своей популярности, оскорбляя всех, кто попадался под руку. Если мне случалось оказаться не в том месте и не в то время, я тоже становилась объектом его насмешек. Всякий раз, когда он издевался над моим весом, я расстраивалась так сильно, как будто это происходило первый раз в жизни. Обычно я не выдерживала и начинала плакать. Особенно обидно бывало в те дни, когда я прилагала все усилия, чтобы выглядеть хорошо: тщательно укладывала волосы, получше одевалась. Конечно, тому парню не было до меня никакого дела, он просто нуждался в объекте, на котором можно демонстрировать свое остроумие. Узнав, что его воспитывают приемные родители, я просиживала целыми вечерами, представляя, как отбрею шутника, когда он в следующий раз скажет мне какую-нибудь гадость. К примеру, брошу презрительно ему через плечо: «По крайней мере мои родители любят меня и не оставили в роддоме». Ужасные мысли, просто ужасные. К счастью, я так и не сказала ничего из того, что приходило мне в голову. Должна признаться, что до сих пор стыжусь тех мыслей. Как я могла быть такой жестокой, пусть и в воображении?

К парням, как тот шутник из колледжа, я до сих пор отношусь без особой симпатии. Сказать точнее, я их почти ненавижу. Ненавижу за то, что они вселили в меня неприязнь к собственной внешности в то время, когда я только-только училась быть женщиной. Благодаря таким, как они, я узнала, что мой вес – отличный объект для насмешек. Я узнала, что многие люди, в особенности мужчины, не хотят даже разговаривать с девушкой, если она толстая. Я узнала, что все мои подружки будут влюбляться и бегать на свидания, а я никогда не смогу делать того же самого из- за своего веса.

Именно тогда я решила запереть все свои романтические чувства на замок и не давать им вырваться наружу. Я не хотела жить с разбитым сердцем, хотя всегда мечтала влюбиться, ведь только любовь делает человека счастливым. Теперь я все-таки посмела отпереть этот замок и вручить свое сердце какому-нибудь криворукому недотепе, который может выронить его и расколотить вдребезги о каменный пол. Все мои мечты так или иначе связаны с любовью, и я решила, что они не слишком дерзкие, особенно с тех пор, как та пара джинсов из мужского отдела «Маркс энд Спенсер» стала мне безнадежно велика.

Я попросила таксиста высадить меня у ворот школы. Хотелось пройти по длинной подъездной дорожке пешком, с тяжелой коробкой в руках, чтобы сжечь калории, содержавшиеся в тарелке каши, которую я съела перед выходом из дома.

Подростки подозрительно оглядывают меня с головы до ног и почти сразу теряют всякий интерес, уныло отворачиваясь в сторону. Наверное, это очень тяжело – постоянно искать что-нибудь интересное и постоянно разочаровываться тем, как скучен реальный мир и девяносто девять процентов происходящих в нем событий. По крайней мере в сравнении с компьютерными играми, где герои совершают массовые убийства.