Идеальный расчет

Взяла баночку «для хорошего сна» и «для приведения в чувства». Открыв последнюю, обрадовалась, что это нашатырь. Хоть с этим не думать. Тряпичный мешок, который нашла здесь же я быстро наполнила бутылочками, добавила солодки и «от кашля», хоть солодка и стояла совсем в другом месте. Думаю, после сегодняшней ночи эти флаконы будут пользоваться бешенной популярностью.

Мы с Дином вышли, а Рони остался убрать одеяло. Я незаметно для них оставила на полке бумажную сотню ланмарок. Может, хоть так аптекарь передумает бежать к городничему. Не думаю, что все мои «покупки» стоят и половины оставленных денег.

Мы шли по тротуару не торопясь, ровно до того момента, как нас догнал Рони. Дин забрал у меня мешок, и они вчесали так, что через пару минут я потеряла их из виду.

Придя в мастерскую, я обнаружила, что окна занавешены изнутри, двери закрыты. Из трубы валит густой дым. Топится печь. Надеюсь, Нора догадалась поставить кипятиться воду. Нужно было смыть с Филиппа засохшую кровь и грязь.

Хорошо, что вчера я купила миски и даже большую, чтобы мальчишки могли ставить тесто. Сейчас все они стояли на печи. Артур и его ребята встретили меня и заставили снять плащ. Артур отвел меня в угол, где усадил на табурет, и снял полные воды ботинки. Увидев, что я босая, он поднял на меня глаза, потом, видимо, понял, что мне некогда было одеваться, вздохнул. Он вытер мне ноги и обернув каждую лентами из шерстяных тряпок, натянул свои ботинки. Видимо, он перенес из дома все свои вещи.

– У меня есть штаны и теплая рубаха. Все чистое. Нельзя в мокром оставаться, кора, иначе и вы завтра ляжете с жаром, - Артур был настойчив. Он подал вещи Норе, и мы пошли вместе с ней наверх.

– Я не буду уходить, Полка, я отвернусь, пока ты переодеваешься, - заявил Гарри.

– Иди вниз. Там есть чай и хлеб с джемом. Ты не ел два дня, - грубо ответила ему Нора, и он не стал спорить. Судя по всему, ее здесь слушались все.

– Нора, сейчас я обработаю раны, попытаемся его напоить лекарством, и мне придется уехать. Мэри, наверно, с ума сходит. Рано утром я вернусь, - пыталась я вслух распланировать остаток сегодняшней ночи, снимая с себя платье и рубашку, которые от воды весили, наверно, килограммов шесть.

– Поспи. Мы посмотрим за ними, - коротко ответила Нора.

– Потом посплю. Вам придется притворятся, что работаете здесь, по крайней мере, если кто-то придет. Пока нами не очень интересуются, и я попробую оттянуть этот момент насколько возможно, - ответила я и, завязав брюки Артура, заправила внутрь теплую рубаху.

Нора вынимала из мешка пузырьки, которые мы только что «закупили», пытаясь читать на них названия. Но по взгляду было видно, что ни единого знакомого слова на них нет.

– Лучше понюхай вот это, - я протянула ей бутылочку, что стояла на полке под названием «от боли после переломов». Она вытащила пробку и понюхала.

– Это делают из мака, но если его пить много, можно заснуть навсегда. Убери подальше. Если ему будет больно, нужно дать одну каплю, максимум – две, - она с тревогой посмотрела на меня.

– Опий? – спросила я скорее у себя, чем у нее.

– Нет, маковый чай. Из специального мака. Он растет в других королевствах.

– Так, какого черта он так просто стоит на полке у аптекаря?

– Он не продает бутылку. Он капает на сахар. Больше его не купить никак, - она улыбнулась, и это, скорее всего, значило, что так просто аптекарь это не оставит, и моя сотня за это лекарство – слишком малая цена. – Его кости целы, это сказал старый врач, к которому мы обращаемся в Ландеке. Мы помогли ему найти внука, которого украли торговцы детьми.

– Здесь торгуют детьми? – мне все страшнее и страшнее становилось оттого, что я больше узнавала об этом мире.

– Да, только вот, никому это не причиняет горя. Горожане даже рады, что беспризорников становится меньше. Некоторые матери сами продают их проезжающим торговцам. Достаточно повесить на дверь старый чулок. Они сами придут.

– А зачем им дети?

– Их учат воровать, проникать в любой дом.

– Рони и Дин? – вдруг я поняла, что этому их научили не в общине, деятельности которой помогали Филипп и бывшая я.

– Да, и еще несколько из наших. Их пришлось выкупать. Потому что больше половины оказываются на площади с петлей на шее.

Я осматривала Филиппа, слушая рассказ Норы. Он не подавал никаких признаков жизни, кроме дыхания. Нам принесли таз с водой, тряпки и сухое одеяло, которое я недавно сама заправила в пододеяльник. Мы отмыли его лицо, грудь. Я проверила ноги. Он весь был в ссадинах и синяках. Некоторые были уже желтыми, а это значило, что били его и неделю назад, и две недели назад.

– Ты сказала, что он считает нас мертвыми?