Идеальный план

Я перевела полный ярости взгляд на «его Юленьку». Присмотрелась. Почувствовала женским чутьём, как Юленька присматривается ко мне. Прищурилась. Юленька прищуриться не могла. Ха!

— Jaguar XK 120, родстер сорок восьмого года, — продолжил вещать Макс.

Я придирчиво ещё раз оглядела свою тёзку.

— Не знаю… — недоверчиво начала я. — Что-то она совсем старая, — недовольно заметила я. Нет, машина выглядела очень хорошо. Как новая. И цвет был просто шикарным. Глубокий, красный. Но вот возраст.

— Не старая, а редкая, — поправил меня Максим и засунул руки в карманы брюк. Понятненько. Изучает мою реакцию. Да и пусть изучает. Моим именем, между прочим, воспользовался. Имею право на претензии.

— Что-то она какая-то мелкая, — хмыкнула я. На самом деле я имела в виду салон. Он был двухместный, и выглядел действительно маленьким.

Губы Макса дрогнули в улыбке, но он ничего не сказал.

— И она такая… — я провела рукой по капоту машины. — Такая выпуклая, — не нашла я лучшего слова.

Макс закусил губу, чтобы сдержать улыбку. Издевается.

— Нет, Макс! — я скрестила руки под грудью и встала в самую воинственную позу, на которую была способна. — У нас с ней ничего общего!

Не так я себя вижу!

Я-то думала, что это будет что-то нежное, изысканное.

А что получила? Формы, формы, агрессивный цвет. Сразу видно — машина строптивая!

— Юлька, — глаза Макса восхищённо сверкнули. — Ты даже не представляешь, как вы с ней похожи, — и его взгляд заскользил сначала по мне, а затем по «его Юленьке».

Да ничего подобного! Вслух я конечно этого не сказала, а просто спросила:

— Посидеть в ней можно?

— Конечно, — расплылся в улыбке Макс. Подошёл к машине, и с лёгким поклоном распахнул передо мной дверцу. Вот кобель! Так и вижу, как он всех смазливых кукол этой машиной соблазнять будет!

Хмыкнув, я села в автомобиль.

— Что? — удивился Макс.

— С такой Юленькой, все дамы от пятнадцати до восьмидесяти будут твоими, — ехидно заметила я.

— Правда? — с надеждой спросил парень.

Р-р-р-р-р! Зла не хватает!

— Они тебе быстро салон приведут в негодность, — мимоходом, с легким оттенком злорадства, заметила я.

— Юленьке это не понравится, — серьёзно заявил Макс.

— Конечно, — самодовольно фыркнула я.

— Юленька у меня вообще, ревнивая девочка, — заметил Макс, который уже уселся на водительское сиденье. — Один раз, когда дядька был ещё жив, он хотел прокатить одну даму сердца. Представляешь — она не завелась.

— Она же не автобус, что б все на ней катались, — победоносно уставилась я на Макса.

— Это радует, — хмыкнул себе под нос Макс, и погладил руль «своей девочки». Наверное, у «его девочек» это эрогенная зона. Стало смешно. Хихикнула.

— Что? — спросил Макс.

— Максим, ты точно больной, — улыбаясь, заявила я. — Но теперь, я по крайне мере понимаю почему, — искренне призналась я Максу. — Она того стоит, — погладила я Юленькину панель.

Лицо Максима стало серьёзным.

— Она действительного многого стоит, — через некоторое время задумчиво подтвердил Макс.

В гараже мы проторчали почти весь день.

Во всех машинах посидели, погладили, познакомились и даже на некоторых прокатились. Теперь я действительно лучше понимала, почему Макс пошёл на эту аферу. Наверное, каждый мужчина рискнул бы ради таких игрушек.

Уже собираясь домой, мы зашли попрощаться с Пал Палычем. Тот пил горячий чай с лимоном, рядом с ним была куча использованных салфеток, глаза его покраснели.

— Что то, Пал Палыч, Вы как-то неважнецки выглядите, — заметил Макс. — С утра вроде молодцом были.

— От жены, наверное, заразился, — кивнул мужчина. — С утра было лёгкое недомогание, я не обратил на это внимание, а вот после обеда что-то совсем… Зараза какая-то вредная ходит. Вас бы не заразить.

— Я никогда не болею, — в унисон ответили мы с Максом.

— Молодость, — понимающе закивал мужчина.

22

Спустя три дня.

— Юль, а вот если я умру, машины тебе достанутся? — прогундосил Макс.

— Не знаю, — высморкалась я и вытерла слёзы, которые текли ручьём. — Если выживу, то обещаю одну машину назвать твоим именем.

— А какую? — оживился умирающий.

— Не знаю, — и закрыла глаза. Машины меня сейчас волновали меньше всего. — Забавно будет, если умрём в один день, — хохотнула я и закашляла.

— Сейчас бульона принесу, — прохрипел Макс, встал с пастели и пошаркал на кухню.

Кара небесная, за нашу самонадеянность, настигла нас почти сразу. Мы заболели.

Болезнь оказалась, как выразился Пал Палыч, вредной. Со всеми бонусами. Насморком, слезящимися глазами, жгущим горлом и кашлем.

А ещё постоянно морозило. Да не так, когда только ноги мёрзнут. Нет. Морозило сильно, аж трясло.

Поэтому, уже в первую ночь нашего заболевания, мы отбросив все наши разногласия улеглись спать вместе, тесно прижавшись друг к другу, стуча зубами.

За эти три дня нами было выпито немыслимое количество бульона и цистерна ромашкового чая. Сознание было мутным. Слабость раздражала.

Послышались вялые приближающие шаги Макса.

— Держи, — протянул он мне кружку с куриным бульоном.

— Спасибо, — выдохнула я, и поправив подушку, взяла кружку.