Идеальный обман (ЛП)

Делаю еще один глоток, не в силах отвести от нее глаз. Под мерцающим светом свечи она сияет, светится изнутри. Ее светлые волосы откинуты назад, открывая шею, а тонкие бриллиантовые гвоздики украшают ушки. На ее губах розовый блеск, а ресницы темные и изогнутые. Она — воплощение грации, элегантности. На ней облегающее черное платье и туфли на каблуках, которые делают ее почти такой же высокой, как и я.

Мари прекрасно впишется в семью Резерфордов.

У меня на этот счет нет никаких сомнений.

Протянув руку через стол, я накрываю ее ладонь своей. Наши взгляды снова встречаются.

— Ты сегодня великолепно выглядишь, Мари, — говорю я. — Я собирался сказать тебе это еще когда заехал за тобой.

— Спасибо. — Она сжимает свои полные губы, подавляя польщенную улыбку.

Внезапно и без предупреждения я отчаянно хочу узнать, каковы они на вкус. И когда Мари меняет позу, наклоняясь немного вперед, ее грудь чуть не вываливается из декольте, и мой член напрягается и выпирает из моих брюк.

Боже, спасибо тебе за скатерти.

— Так как прошел твой день? — спрашивает она, наклоняя голову набок.

Но я не могу думать о том, как прошел мой день, и эта светская болтовня меня не интересует. Всё, что я могу делать, это смотреть на сексуальную штучку перед собой. И понимание того, что секс полностью снят с повестки дня, и что я буквально последний мужчина на Земле, с которым Мари захочет переспать, только заставляет желать ее еще сильнее.

Глава 9

Мари

— Моя мама обожает обниматься, — говорю я, когда в субботу утром Хадсон подходит к кухонной стойке. — Постоянно. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Вчера вечером у нас был ужин при свечах, а в машине по дороге домой он держал меня за руку. Мне даже не пришлось напоминать ему о том, чтобы он прикасался ко мне. Он просто делал это сам.

— Думаю, я это переживу.

— Ее зовут Марго, — продолжаю я. — А отца Авель. Вот почему они назвали меня Марибель.

— Очаровательно, — забавляется он.

— Они вместе с четырнадцати лет.

Он сгибает ногу в колене, его пятка прижимается к ягодице и, обхватив лодыжку руками, он растягивает квадрицепс, затем повторяет то же самое с другой ногой. Взглянув на часы, Хадсон достает бутылку воды из холодильника, и я чувствую себя виноватой из-за того, что не присоединилась к нему.

Вчера вечером я объелась как корова — причем беременная корова. Я съела треть итальянского хлеба и салат из капусты, прежде чем прикончить цыпленка в вине, а еще предложила Хадсону поделить кусочек шоколадно-малинового пирога.

Слава богу, он ни слова мне не сказал.

— Возможно, отец захочет поговорить с тобой о футболе. Или инструментах. Или машинах, — говорю я, подходя к двери. — Так что... подготовься.

— Так и сделаю, — ухмыляется он. Я ему не верю. — Мне нужно на пробежку. Вернусь через полчаса.

— Ладно... А я... буду здесь.

Как только он уходит, Марта бежит на кухню и достает из-под раковины небольшой набор чистящих средств. С огромным усердием она начинает полировать девственно-чистые поверхности и натирать и без того отполированные до зеркального блеска безупречные приборы.

— Помощь нужна? — предлагаю я. Как-то странно сидеть здесь за столом и ничего не делать, в то время как она убирается так, будто от этого зависит ее жизнь. Я переехала сюда несколько дней назад и с того момента палец о палец не ударила, и это кажется неправильным.

— Нет, нет. — Марта машет рукой, выдраивая идеальные столешницы синей тряпкой. — Отдыхайте, мисс Коллинз. А я просто сделаю свою работу.

С тех пор, как Хадсон посвятил ее в детали нашего соглашения и сообщил, что я переезжаю, она стала вести себя иначе.

— Тебе не обязательно называть меня мисс Коллинз, — предлагаю я. — Всего неделю назад я была его помощницей, и ты называла меня Мари.

— Да, — соглашается она. — Но теперь вы здесь живете, а я работаю на господина Резерфорда и на вас. В этом доме все формальности должны быть соблюдены.

— Ты не работаешь на меня, — смеюсь я. Мысль обо мне, распоряжающейся прислугой, смехотворна. — Если не хочешь, можешь не убирать мою комнату.

— Нет, я хочу, — спохватывается она. И я понимаю, что, возможно, ее могло оскорбить то, что я не нуждаюсь в ее услугах или в ней, ведь по сути это было бы неуважение к мужчине, выписывающему ей чек. — У меня есть система, мисс Коллинз. Я убираю ванные комнаты по понедельникам, средам и пятницам. Спальни каждый день, все этажи раз в день, и...

— Всё в порядке. — Я поднимаю руку. — Понимаю, у тебя свой распорядок. Я просто пыталась облегчить тебе работу.

Марта перестает полировать поверхность и бросает взгляд на меня.

— Я люблю свою работу, мисс Коллинз. Господин Резерфорд добр ко мне, и я стараюсь изо всех сил не подводить его. Вы не найдете и пылинки в этом месте или хотя бы грамма испорченной еды в холодильнике. Могу вас заверить.

Хадсон добр к ней? Никогда бы не подумала.

Я наблюдаю за тем, как Марта переходит от мраморной столешницы к стальной поверхности микроволновки, прежде чем соскользнуть с барного стула и на цыпочках вернуться в свою комнату. Раньше я не замечала, что Марта была так холодна со мной.