Идеальный мерзавец

Отец разом постарел. Опустился на застеленную клеенкой постель.

— Неважно, — сказал он, — это все неважно.

— Будешь любить ублюдка, как своего? Похвально.

— Убирайся, Марк! Убирайся отсюда!

Марк сделал свое дело, и Марк может уходить.

Во рту появился отчетливый привкус пепла. Ни радости. Ни эйфории от того, что я нашел того врача, который однажды спас отца от публичного шумного скандала.

Одно время Бестужев-старший часто отдыхал с Лазоревым, будущим кандидатом в президенты. А тот, как известно, предпочитал опытным женщинам несовершеннолетних шлюх. Тогда-то отец и попался. Та девчонка дурой не была и решила урвать свое, и после шумихи с отставкой Лазорева, заявила, что Бестужев-старший ее изнасиловал.

Чтобы задушить этот скандал в зародыше, отец использовал все связи и варианты, просчитав все наперед. Конечно, у него взяли анализы ДНК, а доктор Вайзман набил руку на скандалах подобного типа и заодно сделал еще один тест — на фертильность, — опасаясь, что следующим иском девушка может подать жалобу на то, что вдобавок ко всему она еще и беременна. Это была инициатива доктора, и она, как показывает практика, чаще всего наказуема.

Отцу в его войне хватило и взятки и угроз, после которых девчонка быстро поняла, на кого замахнулась и забрала заявление. А результаты тестов Вайзмана отцу были не интересны.

Чего не скажешь об Илоне.

Не только Илона следила за каждым моим шагом, я делал то же самое.

После того, как она наведалась к доктору, тот исчез из страны. А через некоторое время, чтобы покрыть один скандал другим, Илона заявила в прессе, что беременна.

Никто не подпустил бы меня к ее ребенку или к ней самой. Глупо было даже рассчитывать на тест ДНК в моем случае. Снова и снова я искал Вайзмана, который, судя по черной бухгалтерии, отправился в кругосветное путешествие. Я же трахал шлюх и ждал момент, когда смогу ткнуть отца в собственное же дерьмо.

Этот момент настал.

Он мог бы оспорить результаты анализов, если бы они были сделаны в любое другое время. Знаете, гораздо позже или сильно раньше, чем Илона обрадовала его пополнением. Но тест был сделан примерно тогда, же когда она, как считалось, понесла.

И результат черным по белому указывал, что сперматозоиды моего отца больше не способны к зачатию. А как вы хотите? Возраст. Сидячий образ жизни. И жена-шлюха.

К-к-комбо.

Все они шлюхи, отец. Доверяю тебе возглавить этот клуб, а я с этим дерьмом завязал.

Нажраться после феерии в роддоме было бы самой правильной идеей. Но пора было платить по счетам. Хорошо, что можно было сделать это одновременно и в одном и том же месте.

Поэтому я и поехал в «Пламя». Там я и увидел человека, из-за которого у меня прям руки зачесались, так захотелось врезать ему по физиономии.

Я пересек танцпол и направился прямиком к бару.

Бармен при виде меня побледнел и затрясся.

Я перегнулся через стойку и сгреб его за воротник.

— Серьезно? — прошипел я ему на ухо. — Вовчик, кажется? Ты тут какими судьбами?

— З-з-здрасти, — пролепетал паренек ни жив, ни мертв.

— Простили тебя, значит? — продолжал я. — Этот Воронцов слишком добрый, знаешь? Если бы ты похитил мою женщину, я бы тебя…

— Оставь его, Бестужев.

На плечо легла тяжелая рука.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — произнес этот правильный человек.

А я был пьян. А еще малость не в себе.

— Давно ты грехи отпускаешь другим? — спросил я Алексея Воронцова, который улыбнулся широкой улыбкой.

Пришлось отпустить Вовчика. Воронцов пожал мне руку.

— Могу и тебе отпустить. Ты какими судьбами, Бестужев?

Потряс указательным пальцем перед его носом и сказал противным сказочным голосом:

— Должо-о-о-ок!

Воронцов нахмурился.

— Идем в кабинет, тут слишком шумно.

Пока мы шли через танцпол, ведущий громыхнул в микрофон, что следующий танец посвящается молодоженам, а мне пришлось сосредоточиться на винтовой лестнице, на которой при меньшей концентрации в моем состоянии можно было бы и шею сломать.

Воронцов захлопнул дверь за мной, сел за стол, кивком указав на стул напротив, и сказал:

— Так что случилось, Марк?

Я не стал ходить вокруг да около. Сунул руку в карман. Положил на стол перед Воронцовым ключ.

Давай, Алексей, тугодумом ты не был, хотя я и был лучшего мнения о тебе до того, как увидел эту «синеву» у барной стойки.

— Нет, серьезно, как ты мог этого Вовчика взять обратно на работу?

Воронцов переводил взгляд с ключа на меня.

— Это что? — спросил он. — И может, ты сядешь?

Я криво улыбнулся.

— Спасибо, но я постою. А это ключ от моего дома на Кипре.

— Подожди, — медленно сказал Воронцов. — Мы спорили на то, что ты женишься до конца года.

— Все верно. И я проиграл.

— Ты женился? — удивился Воронцов.

— Нет.

— Тогда не понимаю.

— Все просто, Леха! — наигранно весело воскликнул я. — Когда мы спорили, меня даже мысль о женитьбе вводила в ступор. А потом… Потом все изменилось. Так что считай, что ты выиграл. Дом на Кипре твой.

— Ты обещал, что познакомишь меня со своей избранницей.

— Не, увы. Никак не выйдет. Она замужем. Я технически, никак не могу на ней жениться, но я… если бы мог… Короче, ключ твой, Воронцов. Ты выиграл.