Идеальный маньяк (сборник)

Стас, крайне возмущенный подобным выпендрежем, плюнул на всякие формальности, прямо в носках ринулся следом и всего через пару мгновений свирепо смотрел в лицо секьюрити, прижатого к стене. Тот попытался изобразить праведное негодование ответственного лица, которому некие несознательные грубияны создают помехи в выполнении служебных обязанностей, и возмущенно возопил:

– В чем дело, гражданин?! Что вы себе позволяете? Кто вы такой?

Свирепо улыбнувшись, Крячко с язвительной вкрадчивостью поинтересовался:

– А ты не в курсе? Странненько! О том, кто мы и откуда, знает любая здешняя уборщица. Хорошо, для особо тупых внесем некоторые пояснения. Это ты видел? – Он нетрепетной рукой поднес свое удостоверение прямо к носу охранника.

Тот вскользь пробежал по нему глазами, саркастично фыркнул и спросил:

– И вы считаете, что это вам дает право ни с того ни с сего хватать первых встречных и задавать им дурацкие вопросы?

Пожилая пара, проходившая мимо, окинула их удивленными вопросительными взглядами. Стас оглянулся и показал им удостоверение. Те заглянули в документ, выразительно посмотрели на ноги опера, который был лишь в одних носках, пожали плечами и последовали дальше. Прочие постояльцы гостиницы, проходившие мимо по коридору, в основном делали вид, что ничего особенного не замечают.

– Я хватаю не первых встречных, а шпионов, подслушивающих под дверью, – с назидательностью уведомил Станислав. – Только не вздумай отпираться. Мы установили в коридоре секретную систему наблюдения. Все, что происходит у нашего номера, нам видно как на ладони. Поэтому отвечай: кто тебя послал следить за нами?

Услышав про видеосистему, охранник раздраженно скривился и, все еще пытаясь изобразить величественное недовольство, как бы делая одолжение, пояснил:

– Я не подслушивал. Просто проходил мимо вашего номера, и мне показалось, что там раздался какой-то странный шум, напоминающий звуки ударов. Я заподозрил, что там, возможно, происходит нечто такое, что выходит за рамки правил проживания в нашем отеле, и поэтому на секунду задержался. Однако когда понял, что там все в порядке, направился дальше. Так что, господин полицейский, не преувеличивайте значимость своей персоны. Таких, как вы, у нас за год проходят сотни. Еще ни один из них не вел себя столь грубо и вызывающе. Уберите, будьте добры, ваши руки и позвольте мне продолжить выполнение своих обязанностей.

Крячко выслушал эту достаточно долгую речь с улыбкой, в которой сквозили откровенное недоверие и даже некоторая издевка. Потом он свободной левой рукой неожиданно опустил воротник форменной рубашки своего визави, обнажив нижнюю часть его шеи почти у самой плечеголовной мышцы. Это движение, в общем-то, ничего особенного собой не представляющее, отчего-то вдруг подействовало на охранника, словно удар бичом. Его лицо исказили сильнейший испуг и запредельная ненависть. Лишь осознание того, что руки противника оказались намного сильнее его собственных, удержали парня от опрометчивого шага, например попытки каким-то образом вывести настырного сыщика из строя.

Гуров подошел к ним и лаконично поинтересовался:

– Что-то нашел?

– Смотри сам! – Стас указал на небольшую малоприметную татуировку на правой боковой стороне шеи удерживаемого им секьюрити.

Присмотревшись, Лев Иванович увидел изображение перевернутого православного креста, основание которого охватывали два языка пламени, напоминающие рога черта.

Удивленно присвистнув, он указал взглядом на татуировку и требовательно спросил:

– И что эта хрень означает?

Кривя рот, охранник зло уведомил, что это память о скаутском лагере, в котором он отдыхал в начале девяностых.

– Пацаны постарше накалывали нам символы наших тотемов. Мой выглядит вот так, – раздраженно проговорил он. – Хотите сказать, что иметь какие-либо татуировки противозаконно?

– Конечно нет, татуировки иметь можно. Вот только нас интересует, что эта сатанистика означает на самом деле. Перевернутый крест – первый ее признак. – Гуров говорил спокойно и уверенно. – Вот что, бесценный ты наш скаут, сейчас мы пройдем в наш номер и кое о чем поговорим. Возражений нет?

– Есть! – Секьюрити задергался. – Во-первых, я на работе и никак не могу отвлекаться на какие-то посторонние дела. Во-вторых, я свободный человек, имею право сам решать, с кем и где мне разговаривать. Принуждать меня без каких-либо оснований вы не имеете права.

Крячко, слушая его, язвительно рассмеялся:

– Как излагает! Соловьем заливается!.. Основания, гражданин подозреваемый, у нас чрезвычайно веские, – резко посерьезнев, жестко уведомил он. – Если ты считаешь, что посидеть в «обезьяннике» с бомжами и уголовниками гораздо лучше, чем поговорить в гостиничном номере, то сейчас туда и отправишься. Ну так что, «воронок» вызывать?

Охранник кисло скривился, судорожно вздохнул и сдался:

– Хорошо, давайте поговорим.

Они прошли в номер, расположились на стульях у стола, стоявшего в центре комнаты, и на какой-то миг замерли, глядя друг на друга.

Пристально посмотрев на гостя, Гуров категорично уведомил его: