Идеальный любовник

Он очень похож на Ксавьеро — такой же красивый. Но глаза у Казимиро темнее, а губы хотя и складываются в самоуверенную улыбку, но не такую саркастическую, как у Ксавьеро.

— Итак, Кэтрин, — произнес он немного насмешливо, — вы очень внимательно изучаете короля. Каков ваш вердикт?

— Вы прекрасно выглядите, ваше величество.

Он улыбнулся.

— Чувствую я себя тоже прекрасно. — Прищурившись, он задумчиво добавил: — Такая оценка дорогого стоит, потому что исходит от вас — ведь вы видели меня в плачевном состоянии. — Он вздохнул. — Я обязан вас поблагодарить.

— Ваше величество, вы не должны меня благодарить.

— Нет, должен, — не терпящим возражений тоном — совсем, как Ксавьеро — возразил он. — Врачи не понимают — наверное, так и не поймут, — каким образом я вышел из комы. Но они говорят, что нельзя недооценивать живительную силу человеческого голоса. А ваш голос я слышал чаще других. — Помолчав, он уточнил: — Ваш голос был единственным, который я слышал постоянно.

— Но Ксавьеро был так занят государственными делами, что не мог…

— Как преданно вы его защищаете! Конечно, женщины лучше умеют утешать, чем мужчины. Это ведь ваши слова.

Кэти почему-то покраснела:

— Он вам это сказал?

— Да.

Самое главное сейчас — это не расплакаться перед королем. Кэти крепко сжала губы и сцепила пальцы.

— Кэтрин, почему вы уезжаете?

— Потому что нет причин, по которым мне следует остаться. Вы поправились, ваше величество, и снова заняли свое место на троне. А Ксавьеро скоро покинет остров.

— Вы же знаете, что я не это имел в виду.

— Разве?

Он внимательно вглядывался в ее лицо:

— Ксавьеро рассказал мне, как вы познакомились.

— Да?

— Да. Он рассказал, что притворился обычным человеком. Он с юности играл в эти игры.

Кэти с трудом удалось сглотнуть.

— В самом деле?

— Да. — Король откинулся на позолоченном кресле и сложил кончики пальцев. — Видите ли, младшему сыну такие фокусы удаются легче.

— Но, полагаю, не наследнику.

— Нет, не наследнику. Обычно все внимание приковано именно к нему. Мой отец проводил большую часть времени со мной — готовил меня к королевскому трону, а Ксавьеро был частенько предоставлен сам себе. Да и мать его обожала.

Казимиро помолчал, но на этот раз Кэти ничего не сказала.

— Никто не сообщил Ксавьеро о том, как тяжело больна наша мать, — медленно продолжал король. — Он верил, что она поправится. Думаю, что с детьми не раз так поступали, оберегая их от темных сторон жизни. Ему даже не позволили пойти на похороны — решили, что для него это будет сильным потрясением. А после ее смерти отец все внимание уделял мне, обучая всему необходимому для роли короля. Вот так и получилось, что в какой-то мере Ксавьеро потерял обоих родителей.

Кэти закусила губу:

— Почему… почему вы рассказываете мне об этом?

— Потому что вы поведали мне о своей жизни, пока я лежал в коме, Кэтрин. Часть ваших слов запала мне в голову, а иначе как бы я их вспомнил, когда пришел в себя? — Он улыбнулся. — Вы рассказывали о своем доме и чудесном садике в Англии. О том, что вам пришлось сдать их в аренду. И о том, как вы с Ксавьеро любили сидеть в этом самом саду длинными, летними вечерами и пить вино из дешевых стаканов.

— Вот об этом я вам не рассказывала, — пролепетала Кэти.

— Нет, не вы, а Ксавьеро. Мы с братом много и подолгу беседовали после моего выздоровления.

Кэти удивленно смотрела на короля:

— Я не совсем понимаю, куда вы клоните…

— Неужели? Послушайте, Кэтрин. — Казимиро подался вперед, расцепил пальцы и положил ладони на стол. Примирительным тоном он произнес: — Если бы вы пошли к нему, попросили выслушать вас, объяснили бы, что действовали импульсивно, решив уехать. Если бы вы проявили достаточную уступчивость… — наступила пауза, — то, я думаю, он, возможно, дал бы вам еще один шанс.

Кэти замерла:

— Простите?

— Я полагаю, что он может пересмотреть ваше…

— Нет! — вырвалось у нее. Она почувствовала, как краска отливает от лица. Казимиро был поражен ее реакцией — это было заметно по его изумленному взгляду. Но ей наплевать на то, что она недопустимо нарушила этикет. — Я не буду с ним ни о чем говорить. Ксавьеро призвал вас, как своего рода посредника, чтобы сообщить мне то, что не осмеливается сказать сам? Попросить меня извиниться, чтобы таким образом не поступиться своей гордостью?

— Он не знает того, что я сейчас вам предлагаю, — признался Казимиро.

— Я приняла решение.

У многих людей было тяжелое детство, но это не означает, что они могут вести себя так, словно у них вместо сердца кубики льда. Не важно, что ей сказал Казимиро. Единственный человек, который мог бы убедить ее остаться, — это его брат, а он от нее отвернулся, как будто ее уход ничего для него не значит. Потому что Кэти ничто для него. Если она останется, ей будет только хуже. Баланс любви в их случае абсолютно не равен. И она не может связывать его браком, когда в этом нет больше необходимости. Она не будет жить в постоянной неизвестности, ожидая, когда ему станет скучно и он начнет искать любовницу голубых кровей, а она окажется ненужной женой, тоскующей по любимому мужу.

Кэти встала.

— Прошу прощения, — произнесла она.