Идеальный хаос

Потому что я без понятия, что происходит в его голове прямо сейчас. У нас был секс. Дек нарушил слово, данное моему брату, и я скрываю от него кое-что серьезное, с чем он пока мирится.

— Тебе стоило бы понять это до того, как раскрыть свои ноги передо мной.

— Господи, Дек.

Я хотела поманить его пальчиком и умолять поцеловать меня. Обе идеи не слишком подходят в данный момент.

— Это значит, что ты моя, полностью. Никакого бегства. Нет пути назад. И я абсолютно уверен, никакой лжи. У тебя вопрос, мы обсуждаем. У тебя проблема, я с ней разберусь. Если мне нужно, чтобы ты сделала что-то, я жду от тебя, что ты сделаешь это.

— Вау, сделай шаг назад.

Его брови поднялись.

— Я спрашивал тебя, уверена ли ты. И ответ был «да». Здесь не может быть шагов назад. Я не для того тусовался рядом, издеваясь над собой восемь чертовых лет, чтобы только взять тебя, а потом ты сказала бы мне отступить. Со мной ты идешь только вперед. Я не отпущу тебя, и это включает, что ты все мне рассказываешь. — Он шагнул к двери. — И я хочу услышать все.

Я не знала, почему я дрожу. Возбуждена? Испугана? Думаю, и то, и другое.

— Какое у него полное имя? — спросил он.

Черт.

Это последняя вещь, о которой я бы хотела сообщить, но я открыла банку с червями, и они расползались вокруг меня. Дек берет контроль над ситуацией.

— Робби Кроваков.

Он напрягся, потянулся к заднему карману и вытащил телефон.

— Что ты намереваешься делать?

Когда он повернулся и посмотрел на меня, телефон был уже у его уха:

— Оставайся здесь. Когда я вернусь, то ожидаю, что ты будешь обнаженной ждать меня в кровати. — Мои зрачки расширились. — Ты что-то хочешь сказать?

Я покачала головой.

И он вышел.

ГЛАВА 12

Дек

Я вышел из комнаты.

— Робби Кроваков. Ходил в школу Джорджи, имени Германа Миллса. Определи его местонахождение. Я бы проверил сначала исправительные учреждения. И, Вик, этот парень — мой.

Я отключил связь и засунул телефон в карман. Вошел в офис, включил компьютер и начал проверять всю корреспонденцию, которая была у меня с Каем.

Правда в том, что я в офисе, чтобы быть подальше от нее, пока я не потерпел крах и не потерял всего себя в ней. Я получил то, что хотел. Сделал ее своей. Нет пути назад, но вот что беспокоит меня: сможет ли хоть один из нас справиться с этим. Я так облажался после всего... Иисусе, быть внутри нее, чувствовать ее, целовать — будто разноцветная палитра красок озарила мой мрак.

Я пытался сконцентрироваться, но все, о чем мог думать — это погружение в Джорджи. Чувствовать, как она сжималась вокруг моего члена, как она стояла передо мной и раздевалась. Как она впивалась ногтями в мою спину, пока я врезался в нее снова и снова.

Она, черт возьми, оказалась девственницей. Девственницей. Неожиданно, и... это подарок. Несмотря на всю ложь, окружавшую ее... Она сберегла это для меня.

Иисусе. Я не должен был никогда... к черту Коннора. К черту все. Она теперь моя, и я никогда ее не отпущу.

Мой член стал твердым при мысли о ней, лежащей сейчас на моей кровати, неуверенной, немного испуганной, как и должно быть. Меня все еще трясет от злости на нее, на Кая и на самого себя за то, что не увидел этого.

Выпивка была ложью? Твою мать. Неужели я так увлекся тем, чтобы держаться от нее на расстоянии, что пропустил то, что было прямо перед моим носом?

Я знал Джорджи, по крайней мере, думал, что знал. Относительно выпивки, постоянно не сходились концы с концами. Джорджи сильнее этого.

— К черту.

Я захлопнул ноутбук и откинулся на стул, скрип кожи и мой голос слились воедино.

Поскольку я не закрыл дверь, то, взглянув вверх, увидел Джорджи, стоящую в мешковатых спортивных штанах. Она облокотилась назад на косяк двери, и я мог видеть ее профиль, ее согнутую ногу, опирающуюся на стену. И выглядит она чертовски сексуально. Она также не сделала, что я ей сказал. Фактически полностью противоположное. Я спрятал улыбку, потому что абсолютно уверен, что не хочу, чтобы она ее видела.

Даже с голубыми прядями, или в какой бы цвет она там ни красила волосы, я считал ее красивой. Ничто не поменялось с того дня, как я встретил ее. Слишком юную, чтобы сделать хоть что-то с этим, и я, убийца, который видел слишком много дерьма, чтобы когда-либо позволить столь невинной девочке войти в мою жизнь.

Мои люди из «Неуправляемого бунта» были такими же, они видели и совершили больше, чем большинство могло себе хотя бы вообразить, они знали о многом не понаслышке. Дорога, по которой мы шли, была каменистой, и думаю, что Коннор на той, откуда нет пути назад.

Твою мать. Джорджи никогда не должна узнать о том, что ее брат жив.