Идеальный хаос

В этот момент реальность обрушилась, понимание того, что это означает, просочилось в меня. Замешательство из-за того, что она зачем-то притворяется алкоголичкой. Боль. Да, это адски больно, что она играла роль. Бутылки в ее сумочке. Постоянные вечеринки и неразборчивые слова, пошатывание.

Что, черт возьми, происходит?

Я не намеревался разговаривать с ней, пока она обнаженная в душе. Не намеревался открывать дверцу душевой кабины. Дерьмо, я не намеревался многого, из того, что сделано с ней.

Я хотел задушить ее и накричать на нее, заставить рассказать мне. Зашел в ванную, чтобы сделать только это, но открыл дверцу душа и увидел ее. Она выглядела такой... уязвимой и хрупкой. Я ненавидел ее за ту чушь, которой она кормила меня, нас — каждого. Но сработал защитный инстинкт — обнять ее и забрать ту боль, которая, я видел, была в глубине ее глаз.

Я сломался. Я нахрен сломался.

Поцеловал ее и разрушил последнюю стену, которая шаталась годами.

Мой член никогда не был так болезненно тверд, а я даже еще не думал о сексе. Я думал о ней — девочке, женщине, дерзкой умной цыпочке. Я хотел забрать боль, которую чувствовал в ней, своими поцелуями. Отнести в мою кровать и держать ее, пока она не заснет в моих объятиях. Проснуться в ее беспорядочных, меллированных голубым цветом прядях и с ее едкими замечаниями. И затем я хотел девочку, которую потерял так давно. Я знал, она все еще часть Джорджи. Нежная, невинная девочка, которая пыталась всем угодить, которая не была сломана и наполнена гневом и болью так сильно, что пытается блокировать все с помощью всей этой чуши.

Иисусе, я привел ее к этому? Почему она притворяется тем, кем не является?

Я хотел ее так долго, что границы сейчас размыты. Она почти моя одержимость. Я знал это, мои люди отлично знали это.

Причина, по которой я никогда не делал ее своей, растворилась в том, что я хотел и в чем нуждался, и больше я не уверен, была ли она настоящей. Сначала я пытался сделать все правильно и сдержать свое слово Коннору, но сейчас... сейчас правильное смыло волной. Больше нет правильного. За исключением одного, правильно ли, что я забирал ее в свой дурацкий мир?

Скрипнула дверь, и я поднял голову. Джорджи стояла, одетая в мешковатые серые спортивные штаны и свободную рубашку с V-образным вырезом. Я увидел трансформацию. Она взяла себя в руки и сейчас готова к бою, но я собираюсь снова выбить ее из колеи. Мне нужна правда, и если я не получу ее, то осознаю, что единственное, что мне останется — уйти.

— Серьезно, Дек?

Она указала на одежду на ней.

Я почувствовал, как уголки моих губ поднимаются. Несмотря на всю эту чушь, произошедшую с ней, она все еще может заставить меня улыбаться.

— Это все, что есть.

У меня всегда есть цель, в том, что я делаю, и чертовски хорошо, что Тайлер принес сумку со спортивными штанами и мешковатыми футболками. Хотя это не сработало на все сто, она все еще выглядела чертовски горячо.

Я наблюдаю за ней, она думает, что это все, и это мило. Да, она упускает общую картину. Она размышляет о том, стоит ли ей надавить вопросами или спустить на тормозах. Джорджи хороша в давлении, но она чертовски умна и также знает, когда заткнуться.

— Я хочу мороженое.

И она спустила на тормозах, возможно, испугавшись, что я сам начну задавать вопросы.

А я начну. Просто не прямо сейчас.

Она отставила ногу и положила руку на бедро. Чертовы спортивные штаны, они не должны демонстрировать ее тело и все же...

— Клубничное. У тебя есть? Я думаю о том, чтобы обмазать все свое тело и позволить тебе слизать его.

И вот он, дерзкий флирт, за которым она прячется.

Я уставился на нее на несколько секунд, пока мой член увеличивался от возникшей в мыслях картинки. Она лежит на спине, извивающаяся подо мной, руки над ее головой, в то время как я покрываю ее тело мороженым, и после дюйм за дюймом слизываю с нее, до тех пор, пока не останется только одно местечко — между ее бедер. Она изогнется вверх, ближе ко мне, умоляя дать ей то, что она хочет, а я буду отказывать, пока она не подчинится мне полностью.

Джорджи в полном и абсолютном подчинении.

Да, я получу это от нее.

Я живу, доверяясь инстинкту. Это ведет меня, защищает меня, и это будет мой переломный момент. Потому что Джорджи, стоящая здесь, трезвая, красивая и... Иисусе, невинная, милая, дерзкая и упрямая.

— Или мы можем сделать это с твоим членом. Мой рот...

— Прекрати.

Мне нужно, чтобы она прекратила до того, как я бросил бы ее на кровать и трахнул.

Попытки скрыть свою уязвимость больше не сработают. Я эксперт в том, как вытащить правду из людей. Я знаю способы, и собираюсь использовать их на ней. Она будет волноваться. Чувствовать себя не в своей тарелке. Неуверенная, в ожидании, когда я наброшусь. А я наброшусь, и сильно.

— Оно в морозилке.

ГЛАВА 9

Джорджи

Мое клубничное мороженое?