Идеальный кандидат

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

– Уверена, – сказала она твердо. – Ради чего я вкалываю?

– Наверное, чтобы заработать кучу денег?

– И что в качестве бонуса, сердечный приступ к сорока?

– Возможно, ты права… – начал Маркус.

– Разумеется, права.

– Но раньше ты придерживалась иной точки зрения.

– Раньше меня интересовало исключительно мнение отца. Я делала все, чтобы заслужить его одобрение. Ради этого получила образование, ради этого стала юристом, ради этого добивалась всего. Я хотела, чтобы он мной гордился. И каков результат? Вчера я ему позвонила и попыталась рассказать о моем проекте. Что ты думаешь? Он и слушать о нем не стал! Пару раз хмыкнул, после чего тут же перевел разговор на свою новую любовницу. Если это нормальная реакция, я совсем ничего не понимаю.

– Да! Тебе было очень неприятно?

– Дело не конкретно во вчерашнем разговоре. Ведь так всю жизнь. Что бы я ни делала, ему на меня наплевать.

Ну и отец. Убить его мало. Ему так повезло с дочерью, а он совершенно ее не ценит.

– Знаешь что? Просто будь сама собой. Ты не нуждаешься в его одобрении. По большому счету он сам собой ничего особенного не представляет.

– Никогда об этом не думала. Отец всегда был для меня божеством.

– И очень зря. Чего он добился в жизни? Ну да, неплохой юрист, но у тебя дела идут намного лучше. Можно смело утверждать, ты уже сейчас его превзошла, а ведь тебе только тридцать один год. Можешь представить, чего бы ты могла добиться к его возрасту?

– Даже и не знаю. – Селия вздохнула.

– Но дело не только в этом. Как человек он не лучший образец для подражания. Он не принес твоей матери и тебе ничего, кроме страданий. Человека определяет не карьера, а его отношение к другим людям. В частности, к своей семье.

– Возможно, ты прав. И кстати, я как раз об этом хотела поговорить. О семье.

Маркус напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне хочется немного побыть с ребенком. Не мчаться на работу сразу после родов, спихнув его на нянек, а уделять ему столько времени, сколько нужно.

– Уверена, что справишься? Все-таки сидеть в четырех стенах – это не для тебя.

– Конечно, я не собираюсь превращаться в наседку. Буду работать на дому, проводить частные консультации и прочее в том же духе, но ребенку нужна мать, и я собираюсь стать для него матерью.

Маркус улыбнулся.

– Это на тебя не похоже.

– Люди меняются.

Селия менялась с такой быстротой, что Маркус до сих пор не смог понять, разглядел ли он ее настоящую.

– А теперь я собираюсь сказать тебе самое важное.

– Я весь внимание.

– Я люблю тебя.

Он вздрогнул. Что бы она ни говорила, ни одна женщина никогда не сможет воспринимать секс только как секс, ни больше ни меньше.

– И думаю, ты тоже меня любишь.

Комната поплыла перед глазами. Маркусу показалось, что его погрузили глубоко под воду.

– Мне кажется, мы могли бы создать семью, настоящую семью, понимаешь?

Он неожиданно ослабел. Его бросило в жар, ноги стали ватными.

Почему она говорит это? Что ею движет сейчас?

Неужели ни с того ни с сего у нее возникло желание бросить все. Стать верной женой и матерью? Примерной домохозяйкой, помешанной только на муже и ребенке? И она ожидает того же от него? Такую Селию – хозяйственную и скучную – Маркус не мог бы полюбить. Вдруг она именно такой и станет? Кто знает, чего от нее ожидать?

А вдруг она всегда была такой и лишь сумела ловко прикинуться феминисткой, ярой противницей отношений и брака, чтобы потом связать его по рукам и ногам? Люди очень редко меняются кардинально. Обычно просто талантливо играют свою роль. Такую Селию – хитроумную и лживую – он тоже не мог бы полюбить.

Да и что он вообще к ней испытывал? Уважение. Нежность. Жалость. Страсть. Все составляющие любви, но не саму любовь. Максимум она могла рассчитывать на легкую симпатию. Но ведь одной симпатии недостаточно для создания семьи. Тем более для Маркуса, который вообще не планировал ее создавать.

– Нет, – сказал он. – Ты не права.

– Что?

– Я не хочу тебя обманывать. Я не люблю тебя, Селия.

Острая боль пронзила ее, но она сказала себе, что это не так. Маркус до конца не разобрался в своих чувствах. Когда же это случится, он не замедлит ей в них признаться.

– Ты уверен? А может, ты так боишься этого слова, что глубоко запрятался в свой кокон? Может, просто не в силах признаться в этом даже самому себе?

– Нет, Селия, прости. Я в самом деле не испытываю к тебе любви. Может, я очень хотел бы полюбить тебя, но не могу.

Полюбить он уже смог. В этом Селия не сомневалась. Просто пока не может признаться. Просто пока в нем говорит страх перед будущим. Он не знает, что их ждет, и ему тревожно.

Но эта тревога пройдет, уступит место другому чувству. Совсем скоро. Нужно только ждать и верить. Ей не привыкать к этому, жила же она без него пятнадцать лет, потерпит и еще немного.

– Хорошо, Маркус. Нам нужно отдохнуть друг от друга и как следует разобраться в своих чувствах. Приходи, когда будешь уверен в них. Я, конечно, не собираюсь ждать тебя всю жизнь, – она кокетливо улыбнулась, но в темноте эта улыбка показалась ему зловещей, – но немного подожду.

И дождется.

Уж в этом-то она не сомневалась.