Идеальный калибр

Неприятности начались, когда я уже полностью вошел в боевой ритм и стрелял как в тире на тренировке, неторопливо и уверенно, и каждый раз попадал. Кажется, я уничтожил уже больше десятка бандитов – около половины тех, что вышли на тропу. Но, откладывая в очередной раз свою винтовку, я взялся было рукой за ствол и сразу отдернул руку. Ствол был раскаленным. Я как-то упустил из вида, что снайперская винтовка не предназначена для долговременной активной стрельбы и имеет склонность к перегреву. Это чревато и заклиниванием затвора, и даже вздутием или изгибом самого ствола, что часто случается с ручными пулеметами, не имеющими радиатора охлаждения. На всякий случай я проверил винтовку Валерки и «Гекату» Адама. У «француженки» ствол был, наверное, из лучшего металла, чем у американских «Харрис», и еще терпел. У «Гекаты» так и не работал баллистический калькулятор, и вообще меню в прицеле было на французском языке, который я разобрать не мог, поэтому стрелять приходилось, что называется, в ручном режиме. Но и так хорошая оптика позволяла стрелять качественно. Из семи зарядов магазина впустую ушел только один выстрел. «Геката» и «Харрис» имеют патроны одного размера «12,7х99», и во французской винтовке можно было бы использовать патроны от моей. Но разъемы магазинов у винтовок были разными, и, чтобы использовать патроны, следовало переложить их из одного магазина в другой, а на это нужно время. И потому я просто давал своей винтовке дольше отдохнуть и остыть, лежа на скале и ощущая ее леденящую прохладу. Лукман по глупости не взял с собой никакой подстилки. Не рассчитывал, видимо, что я на его место заявлюсь и без подстилки буду чувствовать себя лежащим в погребе со льдом. Непредусмотрительным человеком он оказался, к сожалению.

Время от времени я оглядывался и рассматривал «краповых» через прицел винтовки, хотя это категорически запрещено по правилам техники безопасности. Винтовку, естественно, на предохранитель я ставил. «Краповые», кажется, мою стрельбу восприняли правильно, просчитали ситуацию и все сделали грамотно, входя на перевал тремя колоннами. Первая оседлала собственно седловину и сразу стала возводить простейшие укрепления из подручного материала – валунов, которые можно было перекатить, и мелких камней вперемешку с землей, занимающих место между валунами, а две группы, меньшие по составу, одновременно начали взбираться на скалы, чтобы не упустить из внимания господствующие высоты. С их стороны штурмовать эти скалы было сложно; тем не менее «краповые» пользовались запасом времени, который я им предоставил, и неуклонно взбирались по круче. В условиях боя сделать это было бы невозможно. И если бы бандиты прошли мимо меня и заняли высотки со стороны одного хребта, а потом, сделав круг через расщелины в нижних скалах, и со стороны другого, «краповым» на перевале пришлось бы трудно. Их бы просто методично расстреливали с двух сторон. Бой шел бы на уничтожение. «Краповым» в этой ситуации осталось бы только одно: отойти с перевала в сторону леса и остаться запертыми в долине. И роте спецназа ГРУ тоже. И получалось, что я своими действиями спас «краповых» от уничтожения или по крайней мере значительных потерь, да и своей роте предоставил возможность передвигаться в нужном направлении.

Сделав еще четыре выстрела, причем три из них точных, а четвертым распоров рюкзак на спине одного из бандитов сверху донизу, я принялся рассматривать долину. И еле успел найти последних бойцов роты, уходящих в расщелины скал на склоне. Похоже было, что они ищут проход в пещеры. Неужели до них не донесся грохот взрыва? Неужели они не поняли, что прохода насквозь через хребет больше не существует? Или у капитана Герасимова какие-то свои соображения относительно выбранной цели? Этого я не понимал. Впрочем, солдату и не полагается понимать приказы командиров и обсуждать их действия. Если бы командиры советовались с солдатами, то армия превратилась бы в митинг демократической молодежи, где все чего-то хотят и все что-то обещают, хотя понятия не имеют, как добиться результата. А на войне результат означает не просто удачу или неудачу – он означает жизнь или смерть, и не только твою. Если бандиты, к примеру, сегодня нас победят, то они пойдут дальше и многих еще жизни лишат. Поэтому в армии решающее мнение всегда одно, и не дело солдата этим мнением интересоваться. Тем более и времени на это не отпущено. По крайней мере мне.