Идеальный гражданин

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом (УПК), избрание и продление меры пресечения, во время предварительного расследования осуществляет суд по месту нахождения органа, осуществляющего следствие. Учитывая, что в отношении меня следствие вело ГСУ СК РФ, избрать мне меру пресечения должен был, печально известный , Басманный суд.

В суд меня повезли где-то в обед. Перед тем как посадить в автомобиль меня ненадолго посадили в тесную камеру для ожидания, в которой находилась одна лишь скамейка. Разумеется, каждый раз на выходе из камеры меня тщательно обыскивали. В камере я сидел недолго, ожидая очередного решения каких то бюрократических вопросов.

Через пару минут дверь отворилась, сотрудники стали расспрашивать относительно моей учебы в Институте прокуратуры, работал ли я в правоохранительных органах или служил ли я в Росгвардии. На что я ответил, что в органах не служил и в Институте прокуратуры учился как обычный гражданский студент. Эти вопросы задавали так, как по закону нельзя содержать бывших сотрудников с обычными уголовниками. После этого меня вывели в гараж ИВС и еще раз обыскали.

– Какая у тебя статья? – спросил меня сотрудник перед тем как посадить в автомобиль.

– 282. – ответил я.

– Это что?

– Экстремизм.

– Сойдет.

У меня еще неоднократно будут в дальнейшем интересоваться, что означает статья 282. В сравнении с простыми, общеуголовными статьями, привлекаемые по 282 попадаются относительно редко, из-за этого мало кто понимает сразу, в чем меня обвиняют.

Меня завели в автомобиль для перевозки заключенных – автозак. Это была специально оборудованная «Газель», без окон в кузове. В нем было несколько отделений. Меня завели в одно из них («стакан») не снимая наручников. Это было тесное помещение размером менее одного квадратного метра, с малюсеньким сиденьем. Никакого искусственного освещения в нем не было, из-за тесноты человек страдающий клаустрофобией серьезно занервничал бы. Я чувствовал себя нормально, но было скучно. Пока мы ехали, я не знал, сколько времени, где мы едем. Я ожидал, что заключенных перевозят в тех же автозаках, что и административно задержанных, то есть достаточно просторных, с окнами. Но оказалось все намного хуже.

Мы ехали не слишком долго. Когда приехали, меня вывели во внутренний дворик суда. Помимо того, что я сам был в наручниках, ко мне прикрепили вторые наручники конвоир, чтобы я не мог отойти от него. Я поражался, как же они перестраховываются!

Помимо меня и конвоя, из автомобиля вывели еще одного мужчину, также в наручниках. Ему было лет 40, он был перепуган не на шутку, одет в деловой костюм, в руках у него было несколько пакетов. Нас завели в здание суда. Раньше думал, что до заседания заключенные ждут суда в автозаке. Как оказалось, в подвале суда были специальные помещения – боксы, где временно находились заключенные, ожидая заседания. Кроме того там же располагалась комната отдыха для конвоя, туалетные комнаты. В один из боксов заперли меня и того мужчину в костюме. Бокс это крохотное помещение, где более менее нормально могли себя чувствовать два человека. В этом боксе, как и во всех остальных, ничего кроме деревянной скамейки не было. При необходимости попасть в туалет, надо было постучать в дверь и позвать сотрудника, хотя те сами узнавали у нас, нужно ли нам в отхожее место. Туда водили без наручников, но держа руки за спиной. Дверь в туалете держали открытой, чтобы стоящий рядом сотрудник полиции мог знать, чем заключенный там занимается. Перед помещением в бокс проводили легкий обыск, скорее даже просто формально.

Решил пообщаться с человеком в костюме.

– Какая статья? – спросил я.

– Превышение. – неохотно ответил он. Было очевидно его волнение.

– Превышение чего? Обороны? – уточнил я, так как статей начинающихся с такого слова в УК было несколько.

– Превышение полномочий. – сказал он, не смотря на меня и судорожно дергая ногами.

– А где ты работал то? – мне стало интересно, судя по всему, он чиновник, возможно сотрудник органов.

На мой вопрос он отвечать не стал, махнув рукой. Говорить он судя по всему не хотел, поэтому я не стал продолжать диалог.

Через время заглянул полицейский, он должен был узнать номер статьи моего соседа. Тот не знал номера, никаких документов, где мог бы значиться номер его статьи у него не оказалось. Отсюда я сделал вывод, что, скорее всего не из правоохранительных органов. Скоро его вывели из бокса, и я остался в одиночестве.

Мне казалось, что я ждал очень долго. Думал о своем деле, о реакции на него, о грядущей революции, о чем вещала надпись на стене «революция будет 05.11.17». Видимо в этом боксе побывали активисты «Артподготовки». Вообще в подобных помещениях стены почти всегда исписаны, в основном люди пишут свои ФИО, клички, сроки, статьи.

Пришла моя очередь на судебное заседание. Вначале мы прошли одной лестнице, служебной, затем перешли на лестницу общего пользования. Когда то меня уже судили в Басманном суде по административной статье.