Идеальные

На лице Робин отобразилось разочарование – достаточно явное, чтобы Холли испытала неудобство из-за того, что не пригласила ее, но не настолько сильное, чтобы она решила пригласить Робин сейчас. Поскольку Мэллори теперь растила дочь, ее взаимоотношения с Холли ограничивались редкими и, как правило, короткими промежутками времени, которые заботливой матери удавалось выкроить для себя. И Холли не хотелось портить долгожданную встречу еще одной историей о беспорядочной дефекации невоспитанного пса.

Она уже готова была зайти внутрь дома, когда пришло сообщение:

«Мне очень жальь, – написала Мэллори, удвоив в спешке мягкий знак. – Но у меня не получится пообедать сегодня с тобой. Фи приболела… похоже на кишечный грипп. Все утро наблюдала поносное шоу (в буквальном смысле слова)».

Холли с минуту смотрела на сообщение, а потом переступила порог дома.

«Не переживай! – набила она текст. – Я все понимаю». И, подумав еще пару секунд, добавила второй восклицательный знак. Просто для того, чтобы подчеркнуть, насколько искренне она посоветовала подруге не переживать.

Мэллори в ответ прислала два эмодзи: «большие пальцы вверх» и рожицу, искаженную муками рвоты. Холли попыталась подыскать образ, соответствовавший реальным чувствам и эмоциям подруги. «Наверное, разочарование? Или обманутые надежды?» – предположила она. Хотя Мэллори иногда удивляла ее нестандартной реакцией на подобные вещи. Особенно на первом этапе материнской стези, когда она описывала свой недосып или трещины на сосках не с досадой или тоской, а со странной безмятежностью – если не блаженством – на лице.

Так и не найдя подходящей картинки с глубоким подтекстом, Холли в сердцах скинула кроссовки; один из них угодил в стену. Послышался глухой стук, но Холли даже не вздрогнула. Она уже открыла ящик электронной почты, в котором с момента последней проверки скопилось с дюжину новых посланий. Первое было от «Розового кошелька» – онлайн-бутика одежды, с которым Холли временами сотрудничала.

Электронные письма от «Розового кошелька» были легко узнаваемы по чрезмерному количеству восклицательных знаков, использованных в строке темы. Холли бегло прочитала сообщение и почувствовала легкое угрызение совести. Письмо касалось предстоящей поездки в Исландию; это было уже третье подобное сообщение, пришедшее Холли за последние несколько недель. Конечно, Холли подозревала: будь она кем-то еще, а не Холли Гудвин, «Розовый кошелек» пустил бы все на самотек и не стал бы бомбардировать ее посланиями, каждое последующее из которых превосходило предыдущее числом восклицательных знаков. С тех пор, как количество ее подписчиков достигло миллиона, она заметила резкое увеличение запросов и просьб об ее участии в том или ином мероприятии или акции. Спрос на нее возрастал пропорционально росту ее популярности.

В конце письма «Розовый кошелек» приложил список других инфлюенсеров, уже подтвердивших свое участие в поездке. Эмили фон Парис, Марго Мёрфи, Кэтрин Ливингстон, Алабама Вуд. Единственной из них, с кем довелось встречаться Холли, была Кэтрин. И единственным, что с той встречи запомнилось Холли, было то, как близко к ней – почти вплотную! – встала эта Кэтрин, заведя разговор.

«Надо будет ответить на это письмо после душа», – сделала зарубку в памяти Холли. Ответить вежливым, но твердым отказом. Ей этим летом предстоял забег с Робин. На его организацию, планирование и тренировки требовалось время. Да и Исландия Холли не прельщала. Насколько она знала, там было холодно и темно. А еще много снега. Если бы она в какой-то момент своей жизни и задумалась о путешествии туда, то только в одном случае: если бы произошло что-то ужасное.

Глава 3

Селеста

На утро следующего дня

Вик, Исландия

Когда четверть часа тому назад полиция сообщила об исчезновении Алабамы, Селеста стояла позади группы. И дрожала всем телом, невзирая на теплый свитер.

«Алабама Вуд пропала», – сказал им полицейский. И Селесту потрясло то, как легко и просто он произнес это слово: «Пропала». Как будто они могли отыскать Алабаму чуть позже – словно куклу, засунутую между подушками на софе.

Сейчас Селеста лежала в одиночестве на своей кровати, спиной к стене. А у другой стены, возле дверцы шкафа лежал раскрытый чемодан Алабамы. Это было ненормально, неестественно. Алабама без своего полного гардероба была как диабетик без инсулина.

Селеста по привычке вертела в руке мобильник, хотя трещина на экране сделала его бесполезным. Время от времени ей в голову закрадывались странные мысли: как отреагировали бы люди на ее трагическую смерть? Интересно, они отдали бы ее телефон мужу? И стал бы Луи в нем копаться? Скорее всего, стал бы. Не обязательно из любопытства. А только ради того, чтобы выяснить, что с ней случилось. Луи претили тайны и загадки. И он не выносил, когда ему было что-либо непонятно. Однажды Селеста застала его за чтением статьи в Интернете о паровых двигателях. А читать он ее стал лишь потому, что захотел узнать принцип их действия.