Идеальность

Иногда во сне появлялась Настя, и Лера просыпалась, вздрагивая, рыская руками в поисках свертка. Сон быстро рассеивался, приходило настоящее — четырехместная больничная палата, круглый телевизор на подоконнике, потрескавшаяся штукатурка, запахи лекарств, варёной курицы, солёных огурцов, фонарный свет сквозь занавески, шум машин, разговоры из коридора и бубнение из ноутбука у соседки слева.

Реальность была так хороша и стабильна, что Лера радовалась каждому короткому пробуждению и не хотела проваливаться обратно в вязкую темноту сна. Она попросила принести сонник. Читала, как книгу, по алфавиту, чтобы отвлечься и продержаться как можно дольше. Но сон был сильнее, дрёма накатывала, веки тяжелели, Лера засыпала, чтобы позже проснуться чуть более здоровой, чем раньше.

У койки то и дело появлялись знакомые и незнакомые лица.

Открыла глаза: пожилой врач много говорил, не ожидая ответов. Что-то про трудное восстановление, сон и операции.

Открыла глаза: двое молодых людей устало задавали вопросы про Нату и Вику, про дочь, наркотики и таблетки, про прошлое и место работы. Лера пыталась ответить, но не могла, сил не хватало. Ей в руку вкладывали карандаш, она с трудом выводила буквы и за целую вечность написала лишь несколько слов дрожащим почерком.

Снова открыла глаза: Пашка сидел молча и улыбался. Он держал Леру за ладонь, гладил волосы, шептал разные слова, смысл которых иногда терялся в эмоциях. Лере хотелось расцеловать Пашку, прижаться к нему, потереться щекой о его щетину, но не было сил даже улыбнуться как следует. В голове постоянно шумело: шум приходил волнами, иногда становился чуть тише, а иногда вытеснял все остальные звуки. Левый глаз вращался в глазнице, но ничего не видел. Он был укрыт плотной повязкой. Лера разглядывала Пашку и хотела, чтобы он не растворился после её следующего сна. Хотела, чтобы Пашка вернулся.

Инвалидное кресло совсем ему не шло. Пашка сидел с таким видом, будто оказался в нём по недоразумению. Он презирал больницы и явно хотел выбраться отсюда как можно быстрее.

— Паршиво выглядишь, — говорил Пашка каждый раз, когда она приходила в сознание.

Как-то он прикатил и остался на целый день. Лера поняла, что может засекать время, и ей определенно стало лучше. Пашка гладко побрился, где-то раздобыл потёртый военный камуфляж, но всё равно был в тапочках на босую ногу и с марлевой повязкой, закрывающей нижнюю половину лица.

— Я как только смог передвигаться, сразу к тебе рванул, — сказал он. — Меня не пустили. Неделю околачивался рядом, выжидал. Курить хочется — закачаешься. Я бы почку продал за сигарету. А на улицу не пускают, сволочи.

— Как ты выжил?

— Тебе ещё никто ничего не рассказывал?

Она слабо мотнула головой.

— Проявил чудеса героизма. Это если кратко. Два дня провалялся в подвале твоей младшей сестры.

Он рассказал о том, как выбрался из подвала и дозвонился до отца Леры. Тот приехал минут через двадцать. Тут же рванули к Вике, обнаружили запертую дверь. Телефоны были отключены. Все пропали. Далее: рейд до квартиры Леры, но и там никого не было. Папа прихватил только папки с бумагами и розовый ноутбук. Подключились его люди, которые рыскали по городу и загородом остаток дня и всю ночь. Среагировали на заявление кого-то о выстрелах в лесу неподалеку от дачного поселка, начали прочесывать лес, обнаружили Викину машину. Но ничего больше. А ближе к утру позвонила Лерина мама и сообщила, что у нее во дворе две дочери и мертвая внучка…

Папа примчался мгновенно, вместе со скорой и кучей знакомых. Леру и Вику сразу увезли в больницу, а знакомые начали прочесывать лес заново, в поисках Наты.

Тут Пашка замялся, не зная, видимо, как бы поделикатнее рассказать. Подробности он явно знал.

— Не томи, — шепнула Лера. Она ничего не помнила с того момента, как раздался выстрел. Ей до сих пор казалось, что пуля угодила в голову и застряла где-то под левым глазом.

— Ты же в курсе, что откопала дочь? — спросил Пашка.

Лера кивнула, давая понять, что это-то как раз хорошо помнит. Тогда он продолжил.

Ната лежала у ямы, наполненной водой. Рядом валялся пистолет. В ключице торчал нож, воткнутый наполовину. Лезвием он упёрся в кость и поэтому дальше не прошёл. Ната была без сознания, получила обморожение и потеряла много крови, но каким-то образом всё ещё была жива.

— Не умерла? — пробормотала Лера, невольно подавляя сожаление.

— Мне кажется, она выжила только из-за того, чтобы умереть как-нибудь более идеально, — фыркнул Пашка. — Знаешь, как она планировала тебя убить? Без сучка и задоринки, блин.

— Откуда ты знаешь?