Идеальное убийство. Мыслить как преступник

В древнем, мрачном, полном особой гнетущей атмосферы готическом замке живет его последний владелец — Родерик Ашер. С болезненно-нервной, изощренной восприимчивостью он сквозь шум грозы слышит, как пытается вырваться из гроба заживо похороненная им в фамильном склепе сестра, но оказывается не в силах пойти и помочь ей — у него маниакальная боязнь темноты. После смерти сестра появляется в окровавленном саване, и ужас убивает ее брата, причиняя ему те самые муки, которые он причинил своей сестре, так и не вырвав ее из склепа, ставшего ее жуткой могилой. Брат умирает, и замок Ашер падает, разрушенный до основания разразившейся грозой.

Проблема борьбы добра со злом, раздвоения психики, тяги человека ко злу представлена в рассказе о двойнике «Вильям Вильсон». Болезненная, маниакальная тяга к преступлению, злу и уничтожению характеризует героев рассказов «Демон извращенности», «Сердце-обличитель», «Черный кот».

По удивительно для своего времени сумел воссоздать атмосферу мистического ужаса, внушая читателю не столько отвращение к отвратительным преступлениям, совершенным его героями, сколько возможность задуматься, осознать, четко разглядеть, что есть конкретное, реальное зло. Так в рассказе «Береника» отшельник-созерцатель, своеобразный философ Эгей проникся маниакальной идеей, что он должен обладать прекрасными зубами своей умирающей невесты Береники. Он выламывает их, совершая кощунство над мертвым телом.

«Что пользы рассказывать о долгих, долгих часах нечеловеческого ужаса, когда я считал удары стального серпа! Дюйм за дюймом, удар за ударом — казалось, века проходили, пока я это замечал — но он неуклонно спускался все ниже и ниже! Миновали дни, быть может, много дней, и он спустился так низко, что обдал мня своим едким дыханьем. Запах остро отточенной стали забивался мне в ноздри. Я молился, я досаждал небесам своей мольбой о том, чтоб он спускался поскорей. Я сходил с ума, я рвался вверх, навстречу взмахам зловещего ятагана. Или вдруг успокаивался, лежал и улыбался своей сверкающей смерти, как дитя — редкой погремушке. Я снова лишился чувств — ненадолго, ибо когда я очнулся, я не понял, спустился ли маятник. А быть может, надолго, ибо я сознавал присутствие злых духов, которые заметили мой обморок и могли нарочно остановить качанье» (из рассказа Эдгара А. По «Колодец и маятник»).

Сверхъестественное у По, давящая атмосфера ужаса, нагнетаемая мрачными подробностями и особенностями происходящего — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Абсолютно потрясающее описание перехода от ужаса к надежде в почти сверхъестественной форме звучит в одном из самых лучших рассказов «Колодец и маятник». Этот рассказ — не только готовое произведение абсолютно современного в жанре ужаса, столь излюбленном кинематографистами, но и возможность ощутить атмосферу отчаянной борьбы со смертью, со страшной судьбой, бросающей неизбежный и вечный вызов не только в обстоятельствах пыток и тюрьмы, но и в повседневной, обыденной жизни.

Почти такими же эффектами определено условное изображение героев у По, которое соответствует реализму его диких и безлюдных пейзажей. Гофман, например, в отличие от По, не избирал нарочито неестественного антуража средневековья: у него самые невероятные события совершаются в обычной обстановке. Описание же мест действия во многих рассказах По особенно подчеркивает ужас происходящего, заставляет ощутить всю нереальность вмешательства мистических сил — как, к примеру, в рассказах «Колодец и маятник», «Падение дома Ашеров».

Характерна также любовь По к показу мира через вещи, драгоценности, предметы обстановки или роскоши. Впоследствии этот технический прием унаследовал от По Оскар Уайльд и с успехом применил в таком же культовом и мистическом как «страшные рассказы» По романе — «Портрет Дориана Грея».

Но не только страшные рассказы, не только открытие и усовершенствование сложного мистического жанра принесло Эдгару По мировую славу. Вершина его творчества — это в первую очередь его аналитические рассказы, в которых происшедшее событие порождает целую цепь логических умозаключений, в результате которых как мозаика складываются правильные выводы, и происходит окончательная разгадка, объяснение происшедшего события. Это — описание жанра детектива в самой классической форме, жанра, без которого существование литературы как таковой попросту невозможно.

Склонность По к умозрительному анализу, к последовательно-логическому развертыванию событий, даже самых невероятных, ярко проявилась в лучших его детективных рассказах, таких, как «Убийство на улице Морг», «Похищенное письмо», «Тайна Мари Роже».

По старался придать своим детективным рассказам характер фактов, имевших место в действительности, вводя в повествование полицейские протоколы, точные даты, ссылки на публикации в прессе, детальные описания свидетелей-очевидцев. Клубок противоречий, запутанных фактов постепенно развязывается благодаря стройной системе логического анализа, перед которой бессильны любые загадки.