Идеальное преступление

— Не понимаешь? Ты, дохляк, которого при виде трупа начинает тошнить, погиб бы ТАМ в первый же месяц. А я вернулся живым и, значит, сохранил тебе жизнь. А это, согласись, дорогого стоит.

Мужчина вдруг быстро подошел к нему, схватил сильной рукой за шею, притянул к себе, едва не ткнув окурком в лицо. Андрей опешил. Все объяснилось довольно просто — через секунду мужчина отпрянул, держа руку раскрытой ладонью вверх. На ладони его лежала маленькая черная горошинка.

— Микрофон, — объяснил он. — С тобой приходится смотреть в оба. Ты всегда был сообразительным мальчиком. Волны этого «жучка» можно поймать обычным приемником с расширенным УКВ-диапазоном. Кто знает, может быть, сейчас твоя жена занята именно тем, что пытается записать нашу беседу на магнитофон.

Он бросил микрофон на влажную землю и втоптал мыском туфли в осеннюю жижу.

— Что ты собираешься делать? — Голос Андрея невольно дрогнул.

— Все просто. Ты дашь мне номера счетов, на которые перевел деньги, коды доступа и пароли. Будем считать это компенсацией за полтора года войны, за семь лет плена, за три неудачных побега, за побои, после которых у меня внутренности через задницу лезли, за твою спокойную жизнь. Отдашь мне свои, точнее мои, документы и можешь катиться домой. Пусть там тебя на руках носят как героя-фронтовика. Ты станешь жить своей жизнью, я — своей.

— А если я откажусь?

— Если откажешься? — Мужчина пожал плечами, вынул руку из кармана пальто. Огонек сигареты отразился на лезвии ножа. — Тогда мне придется тебя убить. Уж не обессудь. Ты в любом случае потеряешь все.

— Если ты убьешь меня, тебя посадят, — пробормотал Андрей, отступая на шаг.

— Ну, нет. — Тот засмеялся. Огонек сигареты вспыхнул ярче, высветив лицо, как две капли воды похожее на лицо Андрея. — Я объясню милиции, что ты — мой внезапно объявившийся брат-близнец. А убить тебя пришлось исключительно в целях самозащиты. Нас ведь и родная матушка теперь не различила бы, царствие ей небесное, покойнице. А твои привычки я перенял. Недаром четыре года за тобой наблюдал. Ну, если вдруг где какая неточность всплывет, сошлюсь на эмоциональный шок. — Он зашвырнул окурок во тьму. — Должна же быть справедливость на свете? Я вместо тебя воевал, в плену сидел, подыхал от побоев, пехал тысячу километров на своих двоих до дома, голодал, убивал, план ограбления разрабатывал, готовился, а ты только сливки снимаешь. Нехорошо, братик! — Мужчина усмехнулся. — Я, правда, подумал, что это Виталик меня кинул. А потом решил тебя проверить. Ты у нас всегда был пацаном башковитым.

— А если бы это сделал не я?

— Но ведь это ты?

— Я.

— Ну вот. А если бы это сделал не ты, я бы подождал, пока Чернозерского выпустят под подписку о невыезде. Не без помощи «папы Вихрева», разумеется. Виталий же не исполнитель, а заказчик. Конечно, у «папы Вихрева» были бы на любимого зятька свои виды, но, полагаю, я успел бы первым. — Мужчина подумал. — Кстати, ответь на один вопрос. Просто так, любопытства ради. За каким бесом тебе эти деньги понадобилось красть? Насколько я помню, ты у нас всегда кристально честным мальчиком был. Чужого в руки не брал. Жизнь приучила?

— Во-первых, я понял, что Виталий не мог действовать в одиночку, и решил так: если украсть деньги, партнер Виталия рано или поздно сам придет ко мне.

— Умно, — согласился мужчина. — А во-вторых?

— Во-вторых, я спасал деньги банка, — спокойно ответил Андрей.

— Ах, во-он оно что! — Мужчина захохотал. — Ну ты, братик, баран. Как был бараном, так и остался. Наивным бараном. Нашел для кого стараться. Для Вихрева. Он сам вор. У государства крадет. У вкладчиков крадет. Такого кинуть — не грех. Нет, ну а вообще-то ты молодец. Хвалю. Быстро дотумкал, что к чему. Узнаю нашу кровь.

— А как получилось, что тебя похоронили? — спросил Андрей, старательно оттягивая время.

— A-а. Был у меня там один дружбан. Мы с ним перед рейдом менялись «последними» письмами. Если одного убьют, второй письмо родне отправит. А документы в роте оставляли. В тот раз нас обоих накрыло. Только дружбана моего убило, а меня «духи» в плен утащили. Пацана этого по моему письму опознали, в «цинкач» запаяли, сопроводительные оформили — и домой. На вечный дембель. — Он помолчал, затем спросил с деланной веселостью: — А почему ты фамилию сменил, Антоша? И имя мое похерил? Я за тебя подыхал, а ты меня предал.

— Потому что в любой серьезной фирме обязательно проверят, нет ли за тобой чего, — ответил Андрей. — С «белым билетом» я бы остался на обочине. Пришлось скрывать свое прошлое. Даже Татьяна не знает, кем я был раньше.

— И тебе не стыдно?

— Перед кем?

— Передо мной хотя бы.

— Я был уверен, что ты погиб.

— А-а-а, — мужчина кивнул понимающе, но в голосе его прозвучала злость. — Тогда конечно. Причина уважительная. Ради карьеры можно и родного брата под кровать запинать. Правильный поступок, ничего не скажешь.

— Твой план ограбления банка очень меня впечатлил, — Андрей постарался сменить тему. — Я поначалу купился. Чуть с ума не сошел.

— Так ведь мы именно этого и добивались. — Мужчина продолжал улыбаться.

— Я так и понял.