Идеальное отражение

Промахнись я мимо тамбура, то ушагаю хрен знает куда и там, скорее всего, сгину.

Во время очередного просветления обнаружил, что впереди торчит знакомая ратуша детского городка, а это означает, что я почти на месте. Что нужно добраться вон до того густо заросшего автонами оврага и по нему одолеть пятьсот с небольшим метров до бункера Упыря.

На этом отрезке шлепнулся еще раз.

Из тьмы возникла металлокерамическая дверь с нарисованным на ней Кандальным узлом – знаком того, что торговец находится под покровительством Ордена. Я привалился к ней и принялся нащупывать размещенную на стене крохотную панель коммуникатора с кнопкой вызова.

Понятно, что сейчас ночь, что Упырь скорее всего спит...

Но я же не могу ждать до утра?

Кнопку я нажал только со второй попытки, во время первой замерзшие пальцы не послушались. Прошло несколько секунд, показавшихся мне годом, и коммуникатор породил хриплый и мрачный голос.

– Чего надо? – спросил он.

– От-открывай, – выдавил я, пытаясь справиться с трясущейся челюстью. – Это Лис...

– Какой Лис? – спросил Упырь. – Он на Обочине должен быть. Ходят тут всякие, спать мешают. Сейчас как нажму сенсор, и огнемет заработает, останется от тебя только пепел...

– Не по рыбе кит, а по киту рыба, – выудил я из глубин памяти кодовую фразу. – Пу-пускай!

Фразу эту старый торговец устанавливал сам и менял раз в неделю, сбрасывая через М-сеть тем из сталкеров, кому доверял. А доверием его пользовались только испытанные, давно знакомые Упырю люди, или те, кого лично рекомендовали такие знакомые.

– Так бы сразу и сказал. – Голос барыги, что в прошлом отзывался на Федора Тимофеевича и был хирургом местной больницы, слегка подобрел. – Заходи, гостем будешь.

Дверь щелкнула, я ввалился в слабо освещенный коридор и, пройдя его, очутился в небольшой комнатке, которую хозяин именовал «карантином». Упырь оказался тут, сидел в обычной позе за столом, прятал одну руку под ним, а во второй держал блестящий термос.

Судя по запаху, пил он кофе.

Увидев меня, мокрого и по сталкерским меркам голого, Федор Тимофеевич выпучил глаза.

– Ты чего это?! Совсем рехнулся, придурок?! – воскликнул он. – Что тебе надо?

Внешне Упырь не очень привлекателен – старый, сгорбленный, да и носит всегда какие-то грязные фуфайки. Но зато форма целиком соответствует содержанию – внутри всего этого прячется душонка истинного, прожженного торгаша. Обитателя подвальчика поблизости от тамбура Соснового Бора заботит лишь одна вещь – его собственная чистая прибыль.

– Помощи... – ответил я, изо всех сил пытаясь не упасть. – Я заплачу тебе... потом... ты меня знаешь... я свое слово держал всегда... но ведь если умру, то не заплачу?

Я почти видел, как в глазах Федора Тимофеевича мелькают циферки.

Понятное дело, что сейчас с меня толку, как с козла молока, и что на то, дабы привести меня в форму, придется слегка потратиться. Но, с другой стороны, я славен тем, что честен, и если обещаю заплатить много, то заплачу, если сам не помру, конечно.

Так что Упырь оценивал то, что умники называют «инвестиционным риском».

– Ладно, – буркнул он наконец. – У меня здесь не богадельня и не больница... и не благотворительный фонд...

Но тут уж силы мои закончились, и я благополучно шлепнулся в обморок.

Очнулся я от боли, терзавшей мое многострадальное тело, и особенно сильной была в руках и ногах. Открыв глаза, понял, что лежу, что надо мной нависает харя Упыря, а еще выше находится грязный потолок.

– Ага, очухался, – с чувством глубокого удовлетворения заметил Федор Тимофеевич. – И попробовал бы ты этого не сделать! Я на тебя целую аптечку потратил, свел ее до нуля.

Ну, это старый торгаш слегка привирает – чтобы потратить ресурсы портативной аптечки, надо очень сильно постараться, скажем, вытащить с того света бедолагу, у которого обожжено восемьдесят процентов кожи. И делает Упырь это не просто так, а с умыслом, набивает себе цену и заодно растит счет, который мне в конечном итоге выставит.

– Ходить-то буду? Ничего не отвалилось? – спросил я.

– Вроде ничего, – Упырь захихикал. – Хотя я не все органы смотрел, некоторые мне без интереса.

– Надеюсь, – я попытался сесть, и это у меня получилось.

Очертания комнаты поплыли перед глазами, исказился силуэт стола, старинного, вроде бы даже деревянного шкафа в углу. Но это безобразие закончилось мгновенно, стоило мне слегка встряхнуть башкой, и все вокруг стало нормальным.

Время, если верить часикам встроенного в мой непутевый череп нанокомпа, подходило к пяти утра, и это значит, что без сознания я провалялся больше семи часов – очень, очень долго.

– К мнемотехнику тебе надо, – сообщил Федор Тимофеевич тоном изрекающего откровение пророка. – Даже я вижу, что с имплантом твоим главным не все в порядке. И скажи-ка, друг любезный, что с тобой случилось-то?

Да уж, ситуация нерядовая – посреди снежной ночи к торговцу является сталкер без оружия и снаряжения. Так что любопытство барыги выглядит естественным. Да только для Упыря любая информация – тот же товар, который к тому же можно продать не одному покупателю.

Поэтому и отвечать ему следует осторожно.