Идеальное дело

Джина нападала на мужское население в моем лице (впрочем, уже не так агрессивно, как поначалу), а я шутливо отстаивал права мужчин. Лина увлеклась разговором с Хобом о рыбалке, а веселушка Лия успевала вставлять ехидные замечания как в тему рыболовства, так и в полемику об эмансипации. Пока приносили еду, мы успели приговорить первую бутылку. Вино оказалось отменным, и мы заказали вторую. Стол ломился от яств, вторая бутылка улетела быстрее, чем первая, и пришел черед третьей. Ну и так далее…

В разгар веселья я встал из-за стола и, выйдя в коридор, поймал нашего официанта. Мы с ним немного пошептались, он хитро подмигнул и сделал такое выражение своей жуткой синей физиономии, что я лишний раз убедился: хороший официант – это призвание, и такого рода профессионалы везде одинаковы. После этого в карман тролля перекочевала приличная сумма в золотых монетах, и я пошел обратно с чувством выполненного долга.

Я вернулся за столик в отличном расположении духа (до этого момента ситуация мне не нравилась) и включился в общее веселье. Компания разогрелась до нужного градуса, и в ход пошли веселые истории и анекдоты. Сначала блистал Хоб, рассказывая рыбацкие байки, в которые периодически вставляла веские замечания Лина. Потом Лия начала увлекательное повествование об интригах высшего света Оргбурга и своем в нем непосредственном живом участии. Гоблинка оказалась знатной проказницей и интриганкой, и я бы не хотел попасть в круг ее противников. Затем Джина начала свой веселый и ужасный рассказ о том, как она учила неотесанных чурбанов мужского рода (иногда предупреждающе поглядывая в мою сторону) относиться уважительно к женскому населению. Компания немного заскучала, и тут пришла моя очередь.

Рассказав для затравки пару веселых бородатых анекдотов (хорошо, что для мира Ворк они новые и интересные), я заставил нашу компанию плакать от смеха. Мой компаньон издавал звуки, чем-то напоминающие кваканье целого болота жаб в осенний дождь, хорошенькая гоблинка-вампирчик шипела, как веселая змеюка, оркитянка с большими клыками ржала, как породистая кобылица, и даже борец за женское равноправие звенела на всю таверну хорошо поставленным смехом прирожденного оратора. Ощутив всеобщее внимание, я разошелся не на шутку, почувствовал себя эдаким орлом вдохновения, парящим над вершиной утеса счастья, готовым в любой момент броситься в огнедышащую магму любви… Что-то меня опять понесло. Одним словом, я много шутил.

Все хорошее рано или поздно заканчивается – закончилось и наше веселое застолье. Хоб попытался поучаствовать в оплате банкета, но девушки скорчили такие физиономии, что он тут же испуганно замолчал. Подозвав официанта, наши собутыльницы (было выпито не меньше десяти бутылок вина – как их назвать-то иначе?) попросили озвучить сумму счета.

– С вас пять серебра, – невинно произнес официант, вызвав у всех за столом (кроме меня) шоковое состояние.

– Сколько?!! – хором поинтересовались девушки и гоблин.

– Пять монет серебра, – терпеливо произнес тролль, потом хитро прищурился и добавил: – А впрочем, если эта сумма чересчур велика, то можно поговорить о еще большей скидке в честь рыболовного рекорда.

– Да каждая бутылка вина стоит пять золотых! – возмутилась Джина, напряженно выискивая в ситуации ущемление женского равноправия.

– Скидки от заведения в честь рекорда, – непринужденно выдал официант заготовленную фразочку, поглядев на феминистку честнейшими глазами прожженного плута.

Признаюсь – это было моих рук дело. Ну не могу я позволить девушкам платить за меня где бы то ни было – чувствую ужасный дискомфорт. А собственное спокойствие дорогого стоит, да и не в деньгах счастье, в конце-то концов. Впрочем, кроме Джины, никто особо долго не возмущался, а Лия так быстренько достала золотой и, положив на стол, обворожительно улыбнулась и сказала:

– Сдачи не надо.

– Заведению тоже, – не растерялся тролль и положил на стол сдачу, смахнув в свой передник золотой.

Возмущалась феминистка в гордом одиночестве, а это скучно, так что ее недовольство было недолгим. Вскоре наша компания вышла из ресторана в отличном настроении. На дворе стояла тихая безветренная ночь, и гадкая луна в безоблачном черном небе просто звала к тихой прогулке, навевая неуместное лирическое настроение. Вино шумело в ушах, и мою дурную голову посетила поэтическая муза.

Я вдруг ни с того ни с сего решился и прочитал сонет Шекспира в переводе на оркский. Как я сейчас понимаю, получилось что-то жуткое, но нельзя забывать о том, сколько было за вечер выпито – моя зрительская аудитория была в нужной кондиции. Девушки задумались о высоком, и даже мой гоблин-компаньон чуть не расплакался от полноты чувств. Точно, язык мой – враг мой.

– Не такие уж грымские и бесчувственные колоды, – задумчиво произнесла гоблинка, послушав поэтический ужастик, что я вывалил на бедные головы моих собутыльников.

– Ты милый, – заметила Джина, и мне показалось, что я начал тонуть в ее сиреневых глазах. – Хорошо, что я тебя не побила при первой встрече.