— Эрик… — слетел с ее губ слабый, чуть слышный вздох, такой же, как у Романа и она медленно, неуверенно повела головой из стороны в сторону, все еще не решаясь приблизиться.
Это и в самом деле был Эрик. Так долго и так старательно разыскиваемый, заставивший так сильно беспокоиться за него и сейчас показывающий, что смысла это беспокойство лишено не было. Это был Эрик, все такой же светловолосый, такой же стройный и даже одетый, похоже, точно так же, как и в день, когда Татьяна видела его в последний раз.
Это был Эрик… Эрик, прикованный за руки к толстой каменной стене железными цепями, измученный, побледневший до такой степени, что лицо его, вкупе со светлыми волосами, во мраке напоминало череп, с задранными рукавами рубашки и усеянными синяками руками, с кое-где виднеющимися на этой самой рубашке следами крови. Да, это был он, молодой граф, едва дышащий пленник, полностью обессиленный и, вероятно, спасенный, найденный ими уже на пороге своей смерти.
Девушка, чувствуя, как душу переполняет горячая, жгучая жалость, как на глазах вскипают слезы, стиснула зубы и еще раз упрямо мотнула головой.
Людовик, стоящий с ней рядом, нахмурился, вглядываясь в брата чуть искоса. Ему, судя по всему, что-то в происходящем не нравилось, однако, Татьяне уже было не до того.
Не в силах ждать, не способная медлить, она рванулась вперед, желая лишь одного — приблизиться к любимому мужу, обнять его, сказать, что помощь пришла, как-то помочь…
Кошка предупредительно мяукнула; путь девушке преградила знакомая узкая ладонь.
Молодой маг, мрачнеющий с каждым мгновением все больше, не сводящий взгляда с родного брата, остановил его супругу, не давая ей возможности коснуться любимого.
— Осади, — голос его прозвучал хрипловато, очень уверенно и строго, и Татьяна, невольно подчиняясь, замерла.
Звякнули цепи. Эрик, услышав, наконец, что здесь, в этой странной пещере находится более не один, с трудом шевельнулся, кое-как поднимая голову.
По обескровленным губам его тенью проскользнула слабая улыбка, потухший взгляд серых глаз сфокусировался на девушке.
— Татьяна… — с видимым трудом прошептал он, и та почувствовала, как сердце на миг сжимается тесным обручем, а потом словно разлетается на тысячи кусочков, разрывается от безумной, безмерной жалости, от желания подойти, обнять, коснуться…
Она вновь рванулась, было, вперед, однако, Людовик и на сей раз не позволил ей этого. Не объясняя своих действий, продолжая останавливать девушку, он вдруг оттолкнул ее назад и быстрыми, резкими шагами приблизился к пленнику.
Тот, до сей поры видящий только Татьяну, неожиданно заметив приближающегося брата, непонимающе и недоверчиво нахмурился.
— Луи?.. Ты… здесь… братик мой, я…
— Спокойнее… брат, спокойнее, — молодой маг криво ухмыльнулся и, склонив голову набок, внимательно вгляделся в растерянные серые глаза, — К чему тратить силы, ты ведь итак уже их потратил. Ответь мне только на один вопрос… — губы его медленно растянула ядовитая улыбка, и он внезапно приблизил лицо ближе к лицу брата, — Ты всерьез полагал, что
Вопрос его был прекрасно слышен не только самому пленнику, но и прочим присутствующим здесь и, судя по всему, был одинакового не понятен всем.
Эрик недоуменно приоткрыл рот, заморгал, собираясь что-то сказать. Людовик с сожалением прищелкнул языком, и чуть качнул головой.
— Видимо, всерьез… Ай, обидно, когда тебя считают глупым, — более он не прибавил ни слова. Лишь внезапным, очень резким движением вскинул руку и, немедля ни мгновения, нанес в челюсть брату сильнейший удар, какой только ему доводилось наносить в жизни.
Татьяна вскрикнула. В голове с бешенной скоростью завертелись мысли — Луи обманывал их, он все время, с самого начала, лгал, он не хотел помогать спасти Эрика, он хотел лишь навредить ему, и не иначе, как сейчас Альберт…
Додумать девушка не успела.
Пленник, несчастный, измученный, еле-еле способный шевелить головой и кое-как могущий выдавить два-три слова, уклонился до невозможности легко и быстро. Кулак молодого мага врезался в стену; посыпалась каменная крошка.
Эрик широко ухмыльнулся, и внезапно сделал быстрое, удивительно ловкое движение, подаваясь вперед и без особых усилий вытаскивая руки из кандалов.
— А ты и вправду достойный ученик мастера, — голос молодого графа претерпевал изменения буквально на глазах, становясь все более и более ядовитым, язвительным, все больше походя на другой, совсем другой голос, — Надеюсь, твои спутники не так глупы? — он приподнял подбородок и окинул собравшихся долгим взглядом. Глаза полыхнули желтым пламенем в полумраке грота, светлые волосы неожиданно начали отливать огнем.
Кошка неприязненно зашипела, вцепляясь теперь уже в Винсента, на руках которого продолжала сидеть, затем вдруг вывернулась и вспрыгнув хранителю памяти на плечи, выгнула спину.
Татьяна, обманутая в лучших надеждах и ожиданиях, закрыла лицо руками.
Людовик продолжал смотреть на своего собеседника с величайшим омерзением; Роман стиснул кулаки и пытался протиснуться мимо Винсента, случайно не оцарапавшись о кошачьи когти.