Идеально безумный мир

– Довольно! Нам, может, и стоило бы отдохнуть, но мне все-таки кажется, что для этого рановато – хорошо было бы подойти поближе ко дворцу отца. И… Винсент… мне все-таки не дает это покоя. Ты уверен, что нет возможности вернуть мир на круги своя, не убивая моего папу?..

В вышине глухо громыхнуло. На тропинке, там, где стояли путешественники, словно вспыхнула яркая молния, какая-то странная искра, озарившая, высветившая фигуры всех и каждого из них и почти мгновенно собравшаяся, сконцентрировавшаяся вокруг девушки. Все замерло; никто не знал, что сказать или что сделать.

Татьяна растерянно подняла руку, ярко-ярко озаренную непонятным светом, моргнула и… вдруг исчезла, испарилась непонятно как и непонятно куда.

Винсент, находившийся от нее в двух шагах, метнулся вперед, отчаянно силясь схватить пустое пространство, удержать его… На лице его отразился безумный страх, откровенный ужас. Что произошло, хранитель памяти пока не знал, но начиная постепенно понимать это, пугался все сильнее и все больше.

– Татьяна… – сорвалось с его губ, и он взволнованно замотал головой, – Нет-нет-нет, не может быть! Как… что…

– Что могло произойти?! – Роман, обеспокоенный не меньше хранителя памяти, не меньше Людовика и Влада, сам шагнул вперед, неуверенно шаря над тем местом, где секунду назад стояла вполне материальная девушка.

Его младший брат, закусив губу, медленно повел подбородком из стороны в сторону. К нему понимание пришло значительно быстрее, раньше, чем к Винсенту, но радости ему, тем не менее, не доставило абсолютно.

– Альберт… – сорвался с его губ тихий рык, и все взгляды обратились к нему.

– Альберт??? – Влад, все еще не привыкший безоговорочно доверять этому парню, нахмурился, – Как он мог… он же даже не знает, где мы!

– Ему это и не нужно, – Винсент, укусив себя за губу, напряженно потер виски, устремляя взгляд на мрачного Людовика, – Магия слова?..

– Каждый маг способен заклинать, – безрадостно откликнулся тот, – Ее слова… Думаю, он с самого начала знал, что она здесь, знал, что она окажется здесь и воспользовался своим правом вертеть этим миром, как ему заблагорассудится! Слово, слово… – он нахмурился, однако, тотчас же изумленно вскинул брови, – «Папа»? Она назвала его папой, конечно… Хитрый дьявол! – ярость, столько лет старательно и тщательно взращиваемая в его сердце дядей и сейчас обернувшая против последнего, вырвалась наружу. Молодой человек вскочил и, не пытаясь себя сдерживать, в безумном бешенстве ударил кулаком по стволу ближайшего дерева.

Раздался громкий, смутно напоминающий пистолетный выстрел, треск. Дерево, огромный лесной исполин, шатнулось и, не выдержав напора силы разгневанного мага, тяжело упало, накрывая собою огромную часть леса.

– И вправду брат своего брата… – пробормотал Роман, вспоминая, как некогда Эрик совершил точно такой же трюк.

– Подожди, – Винсент, совершенно не осуждающий юношу, сделал шаг вперед и, хмурясь, искоса глянул на него, – «Папа»? То есть, ты полагаешь, что если бы она… Что когда она так назвала его…

– Если бы она назвала его так раньше, она бы исчезла раньше, – безнадежно отозвался Луи, – Все просто. Альберт всегда хотел, чтобы она была на его стороне, он всегда пытался тем или иным способом привлечь ее к себе. Помните, когда он похитил ее? Тогда еще Ричард был на его стороне? – он окинул собеседников внимательным взглядом.

Роман с Винсентом, переглянувшись, несинхронно кивнули; Влад, с запозданием присоединившись к ним, ограничился коротким «угу».

– Я помню, – виконт, все-таки не могущий оставаться безмолвным в такой ситуации, негромко вздохнул, – Да, помню, Татьяна рассказывала, что Альберт пытался переманить ее на свою сторону… Да что там – он и при нас делал ей неприличные предложения, требуя предать всех и поучиться чему-то там у него!

– Дядя всегда полагал, что ему очень не повезло в жизни, что у него никогда не было настоящей семьи, – Людовик покачал головой и, подойдя к оставшемуся отломанному куску дерева, задумчиво скользнул пальцами по острым краям того, – А он всегда мечтал о ней, он всегда хотел, чтобы рядом с ним были родные люди… Поэтому он всегда желал, чтобы Татьяна, его дочь, признала его, относилась к нему как к отцу. Не столько из-за браслета и кулона, не столько из-за силы носителя – тем более, что в этом мире она итак в его руках. Просто из желания ощутить себя по-настоящему семейным человеком, почувствовать себя отцом… В этом мире у него есть сын, но, вероятно, ему этого недостаточно. Когда Татьяна случайно, в порыве чувств, назвала его «папой», полагаю, она оказалась рядом с ним. Она невольно подтвердила, дала согласие на то, чтобы быть его дочерью… – парень вздохнул и, завершив монолог, покачал головой.

Влад, растерянно оглядев всех своих подавленных спутников, нахмурился, напряженно сглатывая.

– И… что же нам теперь делать?..