Идеально безумный мир

– Я больше не буду притворяться, Венсен, делая вид, будто рассказываю о ком-то стороннем, – альбинос резко обернулся и, приподняв подбородок, окинул собеседника долгим надменным взором прищуренных глаз, – Анхель Франциск Мактиере – так нарекли меня при рождении и, как я полагаю, вам это хорошо известно. Я рассказал вам об эпизоде из моего детства, о том, с чего началась моя новая, другая, настоящая жизнь. О том, за что я сам возненавидел ла Бошеров… – он скрипнул зубами, очень явственно пытаясь удержать свою ненависть, не дать ей разрастись еще больше, – Когда отец выгнал меня из дома, Чеслав помог мне. В свои юные годы он уже был докой в вопросе выживания на улице, и был способен оказать помощь и своему другу. Мы выживали изо всех сил, мы боролись за свое существование, пока в один прекрасный день не осознали, что наши способности и умения превосходят человеческие. Жить стало проще, но я не могу гордиться тем, ка́к мы добились этого. Не одна отнятая жизнь на моем счету, Венсен, не одна и на счету Чеслава. Нам пришлось стать ужасающими, жестокими, нам пришлось вырывать из чужих глоток свое право на жизнь… И мы вырывали. Мне сравнялось двадцать лет, когда я узнал, совершенно случайно из мимолетной пьяной беседы, кто был виновен в происшедшем со мною. Кто подослал того человека, незнакомца, вораса – да, я уже знал, как называется вид, к которому я принадлежу, – который изменил меня, который впустил яд в мою кровь и обратил меня в существо, так ненавистное моему отцу. Для вас это, должно быть, станет сюрпризом, Венсен… – он тонко, очень ядовито улыбнулся, – Несмотря ни на что, я знаю, вы полагали своего отца человеком благородным и не способным на подлость… Однако, вораса подослал именно он, он велел ему обратить юного Анхеля Мактиере, сломать ему жизнь, во имя мести, чертовой вражды, к которой я не имел отношения! По-вашему, это было справедливо? Это было благородно, спрашиваю я вас?!

– Нет, – ла Бошер негромко вздохнул, опуская взгляд. Обсуждать сейчас поведение, поступок отца, который уже давно находился на том свете, ему не хотелось, однако и спорить с собеседником он не мог. Поступок родителя вызывал в его душе самое искренне отторжение, искреннюю неприязнь, но… почему-то не удивлял.

– Вы думаете, после того, как он отправил меня, своего родного сына, на каторгу, я буду удивлен таким его поступком? – Венсен мрачно улыбнулся и отрицательно качнул головой, – Нет, Анхель, нет. Меня не удивляет, что он это сделал, я знаю, отец ненавидел Мактиере и готов был пойти на все, лишь бы отомстить им! Я никогда не одобрял этого, но, боюсь, для вас это не имеет особенного значения… Мне непонятно лишь откуда он мог знать ворасов, остальное мне представляется довольно ясным.

– В те времена люди думали по-другому, Венсен, и магия не была столь ужасающа, – альбинос равнодушно пожал плечами, – Существа сверхъестественные спокойно жили рядом с людьми и люди знали о них, более того – они использовали их в своих целях. Ваш отец не стал исключением. Впрочем, и своих родичей я не смею обелять – они пользовались методами, быть может, даже более или, во всяком случае, не менее мерзкими и неприемлемыми для свершения своей мести. Это, думаю, уже известно вам…

– Вы имеете в виду то, что Мактиере заплатили моему брату, чтобы он убил отца? – мужчина скрестил руки на груди, – Да, я знаю об этом. Знаю также, что отец в итоге был убит, однако я так и не узнал, и не понял, кто сделал это, поскольку Леон к этому времени уже был мертв.

Ворас равнодушно пожал плечами и снова отвернулся.