Идеальная несовместимость

Но я устала, ей-богу. Утомилась от бесконечной рутины и постоянного морального напряжения. Вот лечь бы сейчас на асфальт, раскинувшись пятиконечной звездой, и плевать, что он мокрый от противно накрапывающего дождя, а мне уже не пять, а двадцать пять – главное, чтобы никто не трогал, и не было всех этих дурацких мыслей и неразрешенных проблем. Но они всё равно есть и давят на меня нестерпимо.

Тряхнула головой, отчего волосы отрезвляюще ударили по лицу, лучезарно улыбнулась, ведь именно так советуют поступать уважаемые непонятно кем психологи в любой ситуации – и вперед! Как там нас программируют работодатели? Все личные проблемы оставляем дома, а в офисе трудимся отчаянно, плодотворно, не покладая рук.

Вот уже показывается очередная высотка с сотней офисов, в одном из которых я и маюсь каждый будний день.

Забегаю в стеклянный, относительно пустой лифт (другие работнички пунктуальнее меня будут) и сразу хватаюсь за специальный поручень. Хоть я и взрослая давно, детская боязнь высоты никуда не исчезла. А по лестнице идти совсем не вариант. На злосчастный двадцать третий этаж даже бегом, перепрыгивая по несколько ступенек подряд, попаду совсем нескоро.

Но по пути к цели совершенно не вовремя лифт останавливается, и, к моему неприкрытому удивлению, в кабину заходит человек, видеть которого хочется как можно реже, а лучше – вообще никогда.

Тимур Штормов – высокомерный самодовольный выскочка с чересчур красивыми, но холодными, как арктический лёд, глазами, которого я терпеть не могу. Даже идеально сидящий на нём костюм и один из моих любимых мужских ароматов в линейке «Хьюго», которым этот тип будто поливается с ног до головы, а также тело долбанного атлета, не способны повлиять на моё мнение. Впрочем, это взаимно. Я про неприязнь. Причины есть, уж поверьте. Целая уйма причин, которые можно выразить в денежном эквиваленте.

Штормов, в свою очередь, тоже никогда не здоровается со мной, предпочитая делать вид, что мы незнакомы.

Вот и сейчас, увидев его, я поспешно отворачиваюсь. Потому что даже мимолетный взгляд в сторону этого беспринципного мужчины вызывает рвотный позыв. Лучше буду смотреть вниз с пугающей высоты, чем на эту огромную поперечную кость в горле – своего коллегу. Слава мольбам и изобретательным ругательствам – уже бывшего.

И что он здесь забыл?

Вспоминаю, с каким облегчением я выдохнула в тот счастливый день, когда узнала, что его уволили. Или Штормов сам свинтил? Да какая разница! В офисе он не появляется – и чудненько. Мне нет дела до подробностей ухода этого типа.

Когда створки лифта открываются на нужном этаже, замечаю, что неприятного индивида уже нет. Фух!

Я осторожно прокрадываюсь в офис, боясь быть застуканной за опозданием в добрых пятнадцать минут. И вроде как мне удаётся не привлекать к себе лишнего внимания – киваю лишь нескольким своим коллегам в знак приветствия и бесшумно располагаюсь на рабочем месте, успев включить компьютер. Но стоит только сесть в кресло, как в кабинет заваливается общепризнанная крыса нашей фирмы – заместитель гендиректора.

Неосознанно задерживаю дыхание и трусливо перевожу взгляд на свой монитор. Только не это… Надеюсь, он не заметил, что я опоздала.

– Евгения! – в груди кольнуло от плохого предчувствия, ведь после такого требовательного окрика, ещё и без приветствия, ничего хорошего не жди.

– Да, Геннадий Зюмбельтович, – с опаской, но внешне уверенно поднимаю глаза на зама генерального.

Его имя и отчество я произнесла чётко и без запинки, а это уже успех.

И где он такое странное отчество раздобыл? Явно же, что предки этого стукача специализировались на изощренных пытках, а ему эта способность передалась по наследству.

– Опаздываешь и молчишь? – прищурив свои и без того узкие глазёнки и угрожающе сложив руки в складчатые бока, как бы невзначай интересуется Геннадий Зюмбельтович.

– Нет, что вы! – максимально почтительно возражаю этому животику на седьмом месяце беременности.

– Я все видел, Евгения! Уже целых двадцать минут прошло с начала рабочего дня. Это форменное безобразие! – его мерзкий голос громко разносится по всему офису. – А, значит, в этом месяце, милочка, – зловеще сделав театральную паузу, зам. генерального оскалился, обнажив мелкие зубки, – ты лишаешься надбавки к окладу!

– Что? Почему? Нет, пожалуйста! – испуганно хлопаю ресницами и начинаю задыхаться от негодования. – Я же всего на несколько минут… И первый раз… У меня есть уважительная причина!

Денег и без того частенько не хватало, а учитывая новые, нехило удручающие обстоятельства, так я вообще в самой настоящей ж…

– Все вы так говорите: первый раз, в первый раз, – пропищал заместитель генерального, явно кого-то пародируя, – а за ним – второй, третий… И у каждого уважительная причина. Кто работать-то будет? – повысив голос, он включил режим «начальника».

– Простите, такого больше не повторится. Обещаю! Честно! – виновато опустив голову, искренне выпаливаю я, стремясь хоть как-то повлиять на решение этого непробиваемого бессердечного человека.