Идеальная девственница (СИ)

Матвей видел, как расстроилась Милана, но видел и то, что она верит ему. Она верит ему. Она поверила ему сразу, ещё во время того ночного разговора в гостиной дома Решетниковых. Это удивительно и необъяснимо. Она чувствует, что он говорит чистую правду.

— Матвей, — решилась Милана. — Скажи, ты всё ещё любишь её?

— Не говори ерунды, — Матвей легко прикоснулся кончиком пальца к курносому носу Миланы. — Сними уже розовые очки. И пойдём готовить обед.

— Ты обещал, что ответишь на любой мой вопрос! — возмутилась Милана. — На любой, кроме вопроса о местоположении этого дома. А сам уходишь от ответа!

— Ух, какая ты! — восхитился Матвей.

— Матвей?! — Милана, сузив глаза, сверлила его взглядом.

— Нет, я не люблю Ольгу. Уже давно. Но разлюбил далеко не сразу, очень долго страдал, не мог забыть. Всё. Больше мне нечего добавить.

— Понятно, — Милана вдруг сникла, боевой настрой слетел с неё, а взгляд потух.

Матвей, сам не понимая, что делает, схватил её под мышки, поднял со скамейки, прижал к себе и поцеловал. По-настоящему, так, как целовал этой ночью. А потом перекинул Милану через плечо, вышел из беседки и зашагал к дому. Она терпеливо "ехала" на нём, лишь странно пыхтела.

Но Матвей не стал проверять, плачет ли она. Испугался: если он увидит сейчас её слёзы, то точно расклеится и превратится в мягкотелого романтика, полную размазню.

… Начало ночи было полным повторением вчерашнего: приняв душ, выключив свет и забравшись под одеяло, Милана с трепетом ждала своей участи. Матвей разделся, включил свет и лёг рядом, откинув одеяло.

Потом он потянул девушку на себя, а она будто только этого и ждала: начала близко рассматривать его лицо, касалась пальцами подбородка, немного впалых щёк, твёрдых губ. Матвей позволял ей делать всё, что она хочет.

Осмелев, Милана начала гладить его шею и плечи, касаться губами, языком. Она видела, как трепещут ресницы Матвея, слышала его прерывистое дыхание и понимала, что он сдерживается из последних сил.

Когда маленькая ладонь Миланы начала спускаться ниже, к животу Матвея, мужчина перехватил инициативу.

— Это не сегодня, — хрипло сказал он. — Рано.

И Милана оказалась под ним. Опять всё повторилось: его ласки сводили её с ума, она стонала и металась. Но сегодня губы Матвея спустились ниже, прокладывая путь к лону Миланы.

Всё поняв, девушка задрожала и попыталась высвободиться.

— Тихо, тихо, — он покрывал поцелуями её живот и стройные бёдра. — Не бойся. Помни, что между нами теперь нет ничего запретного. Позволь мне сделать это. Я очень хочу, чтобы ты узнала, насколько это прекрасно. Да?

— Да, — отчаянно прошептала Милана.

Осторожно раздвинув её бёдра, Матвей спустился ниже и провёл языком по нежным, девственным лепесткам. Он не спешил и не пытался ускорить процесс, наоборот, едва касался клитора языком.

Милана, вцепившись в плечи Матвея, буквально неистовствовала. Она не видела и не слышала ничего вокруг, забыла обо всём. Сейчас в её мире существовали только тёплые ладони Матвея, слегка поглаживающие и массируюшие её бёдра, и его язык. Девушке казалось, что она близка к безумию или потере сознания, настолько острым и мощным было удовольствие.

Когда Милана стихла, Матвей ещё раз провёл языком по её лепесткам, покрыл лёгкими поцелуями бёдра девушки, вернулся на подушки и прижался к Милане.

Она, открыв глаза, пристально посмотрела в его изменившееся от страсти лицо.

— Матвей, — чётко произнесла Милана.

Так, будто это не она только что сходила с ума от его ласк. То, что это всё же была она, выдавали блеск её глаз, ставшие слишком яркими губы и порозовевшие щёки.

— Что?

— Помнишь, ты просил: если я чего-то хочу, а ты этого не делаешь, сразу говорить тебе?

— Конечно, помню. Чего ты хочешь, Милана?

— Хочу, чтобы ты был весь мой, а я — вся твоя. Хочу по-настоящему стать твоей женщиной. Прямо сейчас.

Матвей несколько секунд смотрел в глаза Миланы так, будто вёл борьбу с самим собой. Милана ждала, не отпуская его взгляд.

— Я ждал этого, надеялся, — шёпотом заговорил Матвей. — Но не думал, что ты произнесёшь данные слова так скоро.

— Я тороплю события? Это плохо? — казалось, Милана искренне расстроилась.

— Нет! Нет, Милана. Это прекрасно.

Матвей склонился к губам девушки, в то время, как его длинные пальцы осторожно гладили её белую изящную шею, спускаясь по плечам к груди.

— У тебя потрясающая кожа, как фарфор и шёлк. И невыносимо прекрасная грудь.

— Невыносимо прекрасная? — чуть хрипло спросила Милана, дыхание которой начало прерываться.

— Да. Коснувшись её однажды — вот так… — Матвей обвёл возбуждённый тёмно-розовый сосок Миланы языком, — уже невозможно забыть об этом. Природа наградила тебя потрясающей, бесконечно соблазнительной фигурой. У тебя пышная грудь и очень гармоничные бёдра, но при этом достаточно тонкая талия.

Обхватив сосок губами, Матвей начал его осторожно сосать и покусывать, а второй сосок в это время ласкал пальцами.

Издав глубокий стон, Милана обхватила Матвея ладонями за затылок, словно умоляя его не останавливаться. Матвей послушался этой мольбы, но обхватил губами другой сосок.