Ибо таков Путь

Рывок в сторону, вжаться в землю, сухую, растрескавшуюся, жесткую и неприветливую землю, жадными глотками поглощающую каждую каплю крови, ниспадающую на нее с небес и тел тех, кто думал будто бы смог обуздать ее нрав. Коса размашистой очереди крупнокалиберного пулемета проходит мимо них, едва-едва задевая выбитыми фонтанчиками грунта и каменной крошки. Сложно простыми словами объяснить, что происходило внутри модернизированного под умерщвление толп ходячих мертвецов БТР-а восьмидесятых годов производства. Его провонявшее топливом и пороховым дымом нутро стало могилой, инкубатором, в котором, среди механической начинки в такт гласу Кровавого Роя зарождалось нечто. Рассыхающиеся скелеты экипажа, с гниющим костным мозгом, неторопливо вытекающим из микроскопических трещин, смешиваясь с загустевшей кровью, в которой плавали переполняемые чужой кровью бьющиеся сердца, конвульсивно подергивающиеся мышцы и ленты кишок, полузавернутые в ошметки человеческой кожи. Глазные яблоки, избавившиеся от плена глазниц и тюремной робы век, смотрели в никуда и тем не менее видели, видели стены в бурых потеках — кровь, сукровица, моча и жидкое говно. Видели, передавая по выскобленным нервам картинки в мозги, почти слившиеся в единое целое с поджелудочной железой, надпочечниками и бронхами. Абсолютная стерильность, ни одного болезнетворного микроорганизма, только плоть, чистейшая биомасса, под завязку наполненная разнокалиберными мутагенами, в хаотичной последовательности и виде сформировавшимися из цепочек ДНК, генов и набора хромосом. Они бродили, как вино, которое когда-нибудь подадут королю. Ну или содержимым сортира, в которое зашвырнули пачку дрожжей. Плевать на метафоры и сравнения — плоть бурлила, пузырилась и бесновалась, выращивая на основе старой требухи новые псевдоорганы, тут же распадающиеся на простейшие биохимические соединения, которые повторяли цикл, раз за разом, снова и снова, пока не воздадут истинную хвалу химерологии, выблевав из своего чрева смертоубийственное отродье греха и порока.

А вот с тем, что творилось вокруг бронемашины вопросов не возникало. Два автоматчика уже не подавали признаков жизни, лежат друг на друге, неторопливо вытекая расплавленным воском из бронежилетов, штанов и касок, разливаясь по растрескавшемуся асфальту пятном неопределяемого цвета и консистенции. Кровавый кисель, в котором зарождались черные точки новых мух. Они купались в студне дефрагментированного мяса, пожирали его, стряхивали с когтистых лапок и крыльев.

Пулеметчик не кричал и не смеялся, как вроде бы должно быть по всем известным шаблонам. Что может быть банальнее, нежели свихнувшийся ублюдок за стационарным тяжелым орудием, поливающим все и вся вокруг свинцом и захлебывающийся безумным хохотом, показывающий всем противникам в радиусе непосредственной досягаемости "Корда" что лучше тихо-мирно здриснуть отсюда пока не потеряли весь боевой состав "двухсотыми". Нет. Он кашлял. Кашлял так, что перекрывал порождаемый машиной смерти рев. Кашлял так, как могут только люди, легкие которых перестали существовать, как нечто цельное и работоспособное с анатомической точки зрения. С мерзким чавкающе-чмокающим влажным звуком, клокочущим в горле, булькающим в ротовой полости и немного стекающим по губам на подбородок и шею, измазывая ткань воротника. Он не видел куда и в кого стрелял, просто исступленно жал гашетку, забыв об остальных двигательно-моторных функциях, водя стволом из стороны в сторону. Аномальная катаракта уничтожила хрусталики его глаз, а острый гнойный конъюнктивит доел весь остальной белок с частью радужки. Слезы и гной… жуткие слезы — фатальное для зрительной системы воспаление слезных желез и каналов. В кашле тонул крик. Никто в здравом уме не хочет стать слепым, жалким незрячим червем, ползущим в кромешном мраке, эта мысль, идея икс, дополняемая болью, полностью завладела сознанием бойца, вжав педаль паники в пол. Ноль лишних эмоций и переживаний. Погруженный в сумрак рассудок нашел лишь один способ отогнать призраков звериного ужаса.

Пришлось сделать крюк — у пулеметчика нет глаз, но проверять как хорошо он способен ориентироваться на слух не слишком-то хочется. Вряд ли он расслышит осторожные шаги в затянувшейся канонаде и тем не менее Вирус Хэ способен преподнести слишком много сумасшедших сюрпризов, чтобы надеяться на какую-никакую логику и адекватность происходящего. Здесь нет завихрений разрывов в ткани пространственно-временного континуума, пока что нет, но законы мироздания плавно выходят из чата. На данный момент они сдались в плане физиологии человеческого тела. Ну не может Homo Sapiens ходить на ногах лишенных костей, всех костей от фаланг мизинцев до бедренных и части тазовых. Он не может передвигаться на голых мышцах, коже и жилах, и все же идет.