Ибо таков Путь

Когда через пару дней он вернулся в мир живых, Йорик понял, что, сука, ему нужно еще больше такой травы.

Сказано — сделано. Все же "поля" в оставшейся от предков квартире уже давно готовы.

Внезапно выяснилось два крайне занимательных факта.

Факт номер один — кусты, которые уже проклюнулись или близки к финальной стадии роста, друидить оказалось в разы проще и быстрее, но жмыхали они слабее.

Факт номер два — травка, выращенная буквально с семечка, да, росла долго, да, Йорик начинал чувствовать некоторую усталость после работы над ними, но какой приход по итогу ловил, ебаа-аа…

Ну и не совсем факт, скорее фактик, чем больше Йорик выращивал кустов, тем больше всяких буков появлялось перед глазами и тем проще становилось выращивать новые кусты. Если быть до конца честным, то Йорику на это было насрать, все же теперь он двадцать четыре на семь проводил в состоянии наркотического забытия. Шутка ли — оказалось, что можно траве всякие разные свойства приделывать. Вот тут он реально поплыл. Не, ну где еще выяснится, что вместо еды можно просто пыхтеть косяком и даже массу постепенно набирать начнешь, становясь еще здоровее чем до знакомства со всеми прелестями тетрагидроканнабинола.

Один раз даже мусор к нему на хату приперся.

Обычно соседи не стучат на Йорика — им поебать, часть сама у него затаривается, а другие больше по синьке. Но тут че-то кто-то взбрыкнул. Приковылял участковый, в дверь стучал и тыкал в неработающий звонок. Йорик вышел, а вместе с Йориком и густой смог курева пополам с побегами травы, которые почему-то начали самостоятельно передвигаться по квартире, аки змеи. Мусор охуел. И еще больше охуел, когда Йорик дыхнул ему в хлебало. Но потом охуевание плавно переросло в лютый позитив. Новый вид травы не подкачал и участковый несколько раз сказав, какой же Йорик охуенный тип, куда-то сьебался.

Йорик не стал удивляться и задавать лишних вопросов. В какой-то момент ему стало абсолютно похуй на все и вся кроме травы. Можно даже сказать, что он стал этой травой. Не буквально, конечно. Он начал думать, как трава. Он существовал как трава — впитывал солнечный свет и рос. Он жил среди травы. Он ел только траву и временами разговаривал с травой. И ему было заебись. Один раз он вырастил какую-то новую траву, пыхнул, и кровь отлила от мозга в хуй. По итогу он выебал траву и траве это понравилось. Они с травой жили в идиллии. Чисто наркоманский Рай.

Но потом начала заканчиваться нормальная земля, которую довольно проблематично заполучить в плотной городской застройке. Конопля зачахла, отчего приход начал сбавлять обороты, а это нихуя не весело.

И Йорик внезапно понял — дурь можно выращивать в трупах людей.

Мир полон удивительных открытий.

Что ты знаешь о вуду?

Временами это бывает довольно утомительно.

В некоторых районах Первопрестольной как-то сам собой образуется мертвый штиль. Поблизости не раздаются звуки взрывов, выстрелов, истошных криков или рева монстров из Врат. Тут есть место только изуродованному лику вымершего города и извивающимся трупным червям его переставших дышать обитателей. Низкоуровневые зомби стали восприниматься чем-то вроде элемента декора. Они слоняются по пустым улицам, забредают в полуразрушенные дома, стоят на месте, тупо пялясь в пустоту, или же спотыкаются обо всякий хлам. Иногда они смотрели в небо, когда Кровавый Ливень расходился с новой силой, окропляя собой сгнившие и частично обглоданные лица..

Это довольно страшное, пробирающее до костей зрелище.

Окровавленные силуэты в изорванной одежде безмолвно упирают голодные взгляды порой лишенных глазных яблок глазниц в ало-черное небо. В ответ на них воззрилось то, во что превратился естественный спутник планеты Земля. Безумные гляделки, Темные боги и их нечестивые творения. Капли крови из вспоротой брюшины тяжелых облаков, смешивающихся с дымом пожарищ, барабанят по их головам и плечам, скапливаются в темные лужи у ног. Тонкие ручейки стекают по обломкам железобетона.

Артем не любил зомби.

Это все равно что смотреть в лицо покойного родственника, умершего на твоих руках только что. Ты держишь в руках его еще теплую ладонь. Еще улавливаешь кожей отголосок дыхания. Кажется, что восковая маска вот-вот дрогнет и скомкается в привычной улыбке, неизгладимым фантомом отпечатавшейся в подкорке восприятия.

Артем ненавидел эту неправильность.

То что умерло — должно лежать в земле или развеяться кучкой пепла после термического воздействия в печи крематория. Но, сука, никак не бродить среди живых, разрывая их на куски. Это противоестественно… богомерзко.