Читаем Язык композиции полностью

Велосипедный маршрут соревнований по триатлону в Гейдельберге включает Старый мост. Эти два изображения демонстрируют различные способы передачи одного и того же объекта. В первом случае (фото 1) велосипедист кажется относительно резким. При этом его фон, в том числе мальчик, наблюдающий за гонкой, переходит в размытие. Эффект основан на проводке фотокамеры приблизительно с той же скоростью, с которой велосипедист проезжает мимо. Второе изображение (фото 2) характеризуется резким фоном, а велосипедист кажется смазанным пятном. На первом снимке главный объект съемки как будто приклеен к булыжникам, на втором — гонка выглядит живее: аплодирующий человек, обращенный лицом к гонщикам у края изображения, — один из зрителей гонки, а его собственный гоночный велосипед — ключ к содержанию фотографии. Каждая из фотографий задействует различные композиционные приемы. Отсеченные велосипедисты намекают, что фигуры на обеих фотографиях быстро въезжают в изображение. Перила моста разделяют изображения в комфортной для глаза пропорции 2:3. Мальчик и спортсмен обращены лицом друг к другу на первом снимке,  на втором — велосипедист и зритель смотрят в разные стороны. Фотограф пытался добиться сочетания содержания изображения с его композицией.

Фото 1

Фото 2

Совет

Во многих фотокамерах есть режимы съемки, разработанные для различных специфических ситуаций, таких как быстро движущиеся объекты (например, спорт, дети и т. д.). Ручной режим съемки (М) позволяет вам задать значения диафрагмы и экспозиции и добавить размытие в изображения.

<p>Эксперименты</p>

На фото 1 — представление в театре «Алтес Халленбад» в Гейдельберге, на фото 2 — стеклянная стена в кафе Галереи современного искусства Тейт в Лондоне. Красота не только в эффектах размытия и частично прозрачных материалах. Свою лепту вносят композиция, ощущение входа и выхода из области изображения, отсечение и выравнивание визуальных элементов.

Фото 1

Фото 2

<p>Текстура</p><p>* * *</p><p>Вселенная</p>

Идентификация и выделение текстур на фоне обилия оптических образов — одна из самых приятных задач для фотографа. Мы часто не осознаем красоту текстуры или узора, пока не посмотрим в видоискатель, на экран фотокамеры или позднее — на экран монитора. Ряды лоз в районе Бадишен Бергштрассе (Германия) своеобразно контрастируют со строениями и изящными деревьями. Этот снимок, как и другие в книге, — синтез нескольких визуальных элементов. Наиболее яркие участки зимней сцены: диагональные линии, контраст между маленькими и большими объектами, изменяющаяся плотность текстур и графический эффект символической лозы.

Узоры на фотографии овсяных колосков на поле в Лигурии кажутся растрепанными. Текстура зерна обеспечивает привлекательный строгий контраст с листьями оливковых деревьев и их темными ветками.

Фотография с неравномерным ритмом травы на фоне снега вызывает совершенно другое ощущение. Похожие на точки метелки и тонкие жгутики лепестков ассоциируются с японской живописью тушью или нотной грамотой, написанной чернилами.

Кора оливковых деревьев (ниже) так же причудлива, как и форма деревьев. Текстуры стволов стекают сквозь ветви и сплетаются взаимосвязанной тесьмой. Только присмотревшись, я заметил овцу, которая спряталась от полуденного солнца под жилистыми стволами. Мех животного — почти как камуфляж на фоне коры деревьев.

<p>Движущаяся и статичная</p>

На первый взгляд, эти зимние фотографии вполне похожи. Но это не так, несмотря на наличие текстуры, которая заполняет всю область изображения. Снимок с велосипедистом не дает взгляду остановиться в определенном месте. Этот эффект обусловлен падающими снежинками, наклоном велосипедиста и ритмичным расположением деревьев. Фотография сада с высоты птичьего полета, в свою очередь, кажется совершенно замороженной. Каждая деталь застывает на месте. От фото веет тишиной, типичной после снегопада.

<p>Крупный план</p>

Шарм обеих фотографий обусловлен напряжением между их основными объектами и прямоугольными границами области изображения. Серебристый чертополох (фото 1) снят в Лигурии, а обледенелая трава (фото 2) — на Рейне вблизи Шпейера.

Фото 1

Совет

Проверьте, есть ли режим макросъемки у вашей фотокамеры и объектива. Если есть, используйте их возможности, чтобы исследовать мир, недоступный невооруженному глазу.

Фото 2

<p>Макромир</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное