Язык и человек

Однако положение дел с объяснительным аспектом в науке о языке стало резко изменяться примерно с 50—60.-х гг. XX века, когда начало развиваться антропологическое в широком смысле слова направление в языкознании. Способствовало также укреплению объяснительного аспекта в языкознании и появление в 60-х гг. XX века теории языковых универсалий, которые стали предметом интерпретации с выходом за пределы языковой системы в область антропологических и информационно-коммуникативных факторов. Следует отметить и появившуюся в это время тенденцию к более глубокому изучению так называемого звукосимволизма, снявшему с этой проблемы оценку ненаучности, особенно в связи с теорией происхождения языка. Большим стимулом к изучению детерминированности языковой системы и ее употребления стало возникновение в 50—60-х гг. XX века качественно нового этапа в развитии психологического и нейропсихологического направления в языкознании, когда появились психолингвистика и нейролингвистика. Существенным для решения проблемы детерминированности языковой системы и ее употребления являются данные кибернетики, теории информации и связи. Наконец, в самом языкознании и вообще в гуманитарных науках в последние десятилетия произошли крупные изменения в самих принципах изучения соответствующих проблем, а именно в них уделяется большое внимание человеческому фактору как объясняющему научному принципу. Мы имеем в виду прежде всего лингвистические концепции, развивающие антропоцентрический принцип в исследовании языка (например, таковы работы Э. Бенвениста, К. Бюлера, Г. Гийома, Ю.С.Степанова и др.,о чем см. ниже).

Все сказанное свидетельствует о том, что в современном языкознании появились новые возможности для дальнейшего развития объяснительного аспекта науки о языке. Но это не значит, что использование данных других наук о человеке лишает языкознание своей самостоятельности. Напротив, это использование поднимает языкознание на новый уровень развития: оно перестает быть чисто гуманитарной наукой, превращаясь в специфическую науку, объединяющую в себе соответствующие гуманитарные и естественнонаучные данные и изучающую язык в единстве с биосоциальной сущностью человека.

2. Связь проблемы «Язык и человек» с объяснительным аспектом науки о языке

Связь проблемы «Язык и человек» с объяснительным аспектом языкознания очевидна. Ведь язык создан человеком (а не каким-либо демиургом) в ходе длительной его социальной эволюции и развитая коммуникации, потребности которой привели к образованию языка. Именно потребности коммуникации стали исторической основой для появления и развития языка как социального продукта. Как писал Ф.-де Соссюр, «язык одновременно и орудие и продукт речи [Соссюр 1977: 57]. Сам по себе язык не порождает речь, а является орудием (средством) порождения речи – ее психофизиологического механизма. Поэтому можно утверждать, что язык – это своеобразный антропологический артефакт системного характера, входящий в речевую систему человека и созданный человеческим сознанием путем усилий социальной общности и существующий в сознании индивидуумов (как знание). Когда говорят, что язык существует в речи как объективная реальность, то не учитывают того, что в речи объективно представлены только знаковые средства, которые производит человек по команде высшей нервной системы в соответствии с образами сознания, отражающими эти средства. Что касается информативной функции знаковых средств, то она как идеальное явление существует не в речи, а только в сознании индивидуумов и не может ни восприниматься, ни передаваться в буквальном смысле слова. «Когда говорят о передаче информации, – пишет М.И. Сетров (философ-биолог. – М.Ш.), – имеют в виду перемещение и действие сигнала, который, дескать, и «несет» информацию, В действительности в самом по себе сигнале нет никакой информации и вообще ничего, кроме запаса энергии» [Сетров 1978: 186], так как, «несмотря на то, что люди сейчас вооружены мощными техническими средствами и не менее мощными научными методами исследования, никто еще не видел эту загадочную информацию ни как субстанцию, ни как свойство» [Там же: 182]. В связи с этим уместно упомянуть замечание И.Ф. Вардуляотом, что языковой знак как «материально-идеальный кентавр – это нонсенс» [Вардуль 1977: 31].