Язык города

Ситуация двух культурных центров обычна ДлЯ многих европейских стран. Соперничество двух столиц полезно для развития национальной культуры и-" как частный, но важный случай — ее языка. В ДреВ' ней Руси Новгород соперничал с Киевом, в средние века — Москва с Новгородом, в новый период нашея истории — Петербург с Москвой. Отмечена традиционно устойчивая сторона: в средние века — Новгород, в XIX в. — Москва. Сторона же, противоположная ей, на фоне традиции и развивает то новое, что требуется обществу в данный исторический момент. К этому новому обычно тянутся все окрестные центры, которые сами по себе не могут противостоять традиции государственного авторитета, но также нуждаются в изменениях. Возникает «мода» — на речь и на стиль жизни.

Сравним особенности Москвы и Петербурга в тот момент, когда они становились центрами развития — Москва в XVII в., Петербург в XIX в. Разумеется, нас интересует язык. В московский период в языке изменялась преимущественно форма, т. е. произношение отдельных слов, формы склонения и спряжения, интонация речи и т. д. В петербургский период по преимуществу изменяется семантика, т.е. значения слов, грамматических форм, синтаксических конструкций и пр. Конечно, дело не только в этом различии— история русского языка проходила свой собственный путь развития. Однако не случайно, быть может, что в XIX в., когда общественное движение вызвало к жизни конфронтацию славянофилов и западников, славянофилами стали преимущественно москвичи (которые ценили и культивировали старые формы национальной культуры), а петербургские западники предпочитали эти формы обновить — в соответствии с изменившимся содержанием жизни. Еще позже, в конце века, когда в университетских городах складывались филологические школы, призванные, в частности, объяснить законы развития языка, именно московская филологическая школа с ее преимущественным интересом к языковой форме (изучали грамматику) получила название «формальной», тогда как петербургских филологов больше всего интересовала семантика (значение грамматических форм, лексика и пр.); именно в Петербурге визникла сильная Лексикографическая традиция, стали выпускаться словари и пр. Сегодня противоположность между запад-никами и славянофилами, между «семантической» К «формальной» школами отчасти снята, но историческая зависимость публицистической и научной интерпретации идеологии языка и от различных этапов в Развитии языка вполне ясна. Таково первое различие.

Второе различие между московским и петербургским этапами развития языка состоит в преимущественном влиянии на норму устной или письменной формы языка. В Москве в основе образования городской речи лежала все же устная речь, в Петербурге такой основой стала речь письменная. Устноречевые особенности развивались в зависимости от письма и правил письма. Не случайно справочники по правописанию (орфографии) в Петербурге появились раньше, чем в Москве — справочники по правильному произношению (орфоэпии). Орфографический свод составил в 70-х годах XIX в. Я. К. Грот; произносительные нормы старомосковской речи канонизированы лишь в начале XX в., когда старомосковское произношение было уже на излете и его нужно было сохранить для потомков.

Третье отличие касается общекультурного фона, на котором происходило развитие городской речи. В Петербурге возникла принципиально новая ориентация— на Запад. Уже с петровских времен основной поток заимствований (и определяемых ими изменений) связан с влиянием западноевропейских языков: сначала стран протестантских (Голландия, Германия), затем — французский язык, после него немецкий и наконец — английский.

Итак, Москва и Петербург первой половины XIX в., в представлении современников, — противоположности, которым никогда не соединиться. «У нас две столицы,— заметил В. Г. Белинский, — как же говорить об одной, не сравнивая ее с другою?» Затем сравнение провели А. И. Герцен и другие писатели. Общекультурные признаки различения оказались такими.

Петербург — «воплощение общего, отвлеченного понятия столичного города», представляющий «этот раз-ноначальный хаос взаимногложущих сил, противоположных направлений...», «не столько столица, сколько резиденция». Это город двойственный: «...ни в одном городе нет столько разнородных элементов, столько различных классов и сословий общества».

Москва — хранительница традиций, она строилась долго — создавалась. Петербург же — город неисторический, «без предания», своим появлением он обязан реформам Петра I, возник «экспромтом», жизнь Петербурга только в настоящем...

В Петербурге «жизнь идет стремительно», «все Де' лается ужасно скоро», ему свойственна «лихорадка деятельности», здесь «вечный стук суеты суетствий и все до такой степени заняты, что даже не живут».

Москва живет «на авось», здесь стоит «мертвая тишина; люди систематически ничего не делают, а только живут и отдыхают перед трудом», она пребывает «в мещанском покое», но «нигде нет столько мыслителей, как в Москве».