Язык города

В. И. Даль предлагал заменить слова климат — на погода, пропаганда — на обращение, атмосфера — на мироколица или колоземица, аберрация — на россыпь, абориген — на коренник, авангард—на переды или яртаул (французское на татарское!), автограф — на своеручник, автомат — на самодвиг (живуля, жи-вышь или нечто подобное), резонанс — на отбой, эгоизм — на самотство, адрес — на насылка, гимнастика— на ловкосилие и даже грудобрюшная преграда (термин, действительно, тяжеловатый) — на задорное гусачиха. Понятно, что все такие предложения оказались бесполезными, главным образом потому, что указанные слова уже вошли в разговорную речь городского населения и не нуждались в придуманных русских эквивалентах.

По-видимому, правильнее всего отношение к границам заимствований в разговорной речи сформулировал в конце XIX в. известный историк и библиограф П. И. Бартенев. Он сказал: иностранные слова оттого используют, что автор заимствует мысль у иностранного писателя, «кто ясно сознал свою мысль, тот выскажет ее по-русски».

Пожалуй, только при переводе «Происхождения видов...» Ч. Дарвина впервые признано было нецелесообразным интернациональные научные термины (натуралист, критерии и др.) заменять искусственными русскими новообразованиями. Впоследствии этого принципа придерживались неукоснительно, хотя порой и с некоторыми преувеличениями.

Многие выражения трудно передать по-русски. В одном из своих романов П. Д. Боборыкин, любивший «игру» со словом, рядом употребляет три однозначных выражения, иронизируя над возможностями русской речи в передаче непривычных идиом: «...и подействую на гражданские ч у в с т в а... Это слово нынче каждый гимназист первого класса знает. На русском чистом диалекте это называется цивические мотивы [курсив автора, разрядка моя. — В. К.)». Выражение гражданские чувства вошло в оборот, а заимствование цивические мотивы — нет, поскольку оно прогадывает русскому соответствию.

Общественно-политическая терминология развивалась особенно быстро, и тому имеется много объяснений. Уже в «Карманном словаре иностранных слов» петрашевцев (1846) точно замечено, что латинское слово момент у нас означает не 'минуту', как в западноевропейских языках, а 'мгновение'. Русский момент— стремительней. На первый взгляд, момент как будто соответствует латинскому слову со значением 'толчок, побудительное начало' (от глагола, который обозначал движение). Поэтому в русском языке момент—'исходная точка дальнейшего движения'; в русской публицистике 30-х годов XIX в. это слово употреблялось в значении 'отдельный этап, стадия в развитии', но чаще — 'отдельная сторона явления' (текущий момент, в настоящий момент). «Вы мастер резюмировать данный момент эпохи, говоря по-русски»,— сообщает И. С. Тургенев о своем знакомстве с этим значением «русского» слова.

Диктатура — в фельетонах Ф. В. Булгарина это просто 'диктовка' (в современном значении 'диктатура' употреблялось слово диктаторство). В середине XIX в. латинское слово через посредство немецкого или французского языка полностью вытесняет полурусского облика слово диктаторство и становится единственным термином с определенным политическим значением. Диктант и диктат навсегда разошлись.

Слово идеология, попавшее к нам из западноевропейских языков, поначалу (в конце XVIII в.) обозначало 'науку об идеях', а с начала XIX в. сузилось в значении до 'части метафизики, рассуждающей об

идеях' (так идеологию понимал и А. И. Герцен). Лишь в марксистской литературе 80-х годов слово, еще больше сузив значение, стало обозначать систему взглядов определенной социальной группы, класса, партии или общества в целом (сегодня значение еще уже: 'система политических взглядов').

Прогресс — в 30 — 60-х годах XIX в. (начиная с публицистики В. Г. Белинского) полный синоним русскому слову движение; такой перевод все же лучше, чем неуклюжий перевод А. Н. Радищева (шествие) или известное с 1600 г. латинское слово progressas 'успех'. После реформ 60-х годов слово, некоторое время запрещенное, часто заменяется русским словом развитие; 'развитие' и стало основным значением слова прогресс, в том числе и в бытовой речи. Прогресс понимается как развитие заложенных в основе явления черт; термин прогресс появляется (и уже остается) лишь после революций начала XX в.

Слово реакция (от французского слова r?action) у Радищева имеет точную кальку отдействие; в словарике иностранных слов 1837 г. дано поточнее — противодействие (у Даля уже современная форма противодействие). С 60-х годов XIX в. существует уже термин реакция 'возвращение к устарелому порядку вещей'.

Тенденция — слово, которое также постоянно изменяло свой облик в русских заменах в зависимости от того, что именно современники думали о «тенденциях»: либо опять-таки шествие, либо направление такого шествия, либо, наконец, течение. В конце концов восходящий к латинскому корню термин получил свое современное значение.