Язык фольклора. Хрестоматия

Понятие «язык устного творчества» принципиально не отличается от понятия «язык художественной литературы», так как и тот и другой – язык словесного искусства, язык художественных произведений. Различие между ними заключается в условиях их возникновения, бытования и развития, в специфике устного и письменного творчества. Как в языке письменной художественной литературы, так и в языке устного народного творчества мы различаем две стороны, неразрывно связанные между собой: 1) сторону грамматическую и лексическую и 2) сторону выразительную, художественную, представляющую собой нарочитое использование тех или иных языковых явлений, а также разработку особых форм в языке, дополняющих и расширяющих возможности выражения различных семантических и экспрессивных оттенков (способы усиления, акцентирования значения, различные тропы и фигуры), [7].

Произведения письменности живут в рукописи, в книге, разнообразие их текстов (и вариантов) обусловлено тем, насколько изменялись они при переписке. Сказитель же исполняет произведения многократно, и при каждом исполнении возможны изменения, отступления, вариации, так как, являясь носителем художественной традиции, он, при самом бережном отношении к тексту, ощущает себя и творцом его.

Текст устных произведений, даже самых традиционных жанров, не может быть постоянным в буквальном смысле этого слова не только потому, что он живет в устах большого количества носителей его в каждый данный момент, но также и потому, что произведения, созданные в древнейшую пору в соответствии с идеями и художественными представлениями своей эпохи, переходят в другую эпоху не в качестве окаменелости, а как живые произведения, выражающие мысли и чувства сказителей, певцов и их слушателей на языке живого творимого искусства, и изменения в текстах устных произведений происходят непрерывно [7—8].

Былина в каждую эпоху живет на языке этой эпохи, захватывая более или менее широко предшествующие. Количество архаизмов (лексических, фонетических, морфологических и синтаксических) в былине очень незначительно, и они не так стары, как сама былина, прожившая в устной передаче иногда тысячелетие[9].

Поэтому былина в записи XVII, XVIII и XIX–XX вв. – в одно и то же время и древнее и современное эпохе записи произведение. В ней нет темных и трудных мест, несмотря на древность ее происхождения, в ней все ясно и не требует перевода. Однако, являясь «современной» моменту записи, она продолжает хранить в себе и многое из того, что было в ней в предшествующие эпохи. Историю языка устной поэзии и устно-поэтических жанров приходится изучать не только от произведения к произведению, но и внутри произведения, так как традиционное произведение, которое живет столетиями, содержит в себе следы различных эпох, преображенных и измененных современностью. Поэтому одной из основных задач является рассмотрение языковых особенностей былины с точки зрения истории русского языка в те эпохи, в которые жила былина [8].

При сопоставлении различных по времени (от XVII до XX вв.) записей устных произведений обращает на себя внимание близость их по языку, а также крайне незначительное количество архаизмов с точки зрения живого современного языка в целом (т. е. не только литературного, но и диалектного). Словарный состав устных произведений в записях разного времени, их фразеология, часто даже большие куски текста, целые группы стихов близки между собой до полного совпадения. Объяснение этому видели в традиционном характере устной поэзии, а также в том, что роль сказителя заключается либо в воспроизведении усвоенного, т. е. заученного, либо в полном «подчинении преданию относительно размера, напева, способов выражения, начиная от постоянных эпитетов до сложных описаний»[10]. Традиция и стремление к воспроизведению заученного, несомненно, играют большую роль, однако если бы только этим определялась твердость, неизменность текста, то вместе с лексикой, фразеологией неизбежно сохранялись бы и все старые формы. Следовательно, должны быть и другие основания сохранности текста.