Язычники

Наталья вынимает из сумки пластиковые бутылки с водой, банки с медом и вареньем, какие-то свертки, кулечки, пузырьки, узелки.  Все эти гостинцы имеют грязноватенький,  убогий, неприятный вид. Боцман, тем временем, сворачивает работу, собирается уходить.

МАРИНА. Я не поняла, куда это ты собрался, работничек?! Ты мне сколько будешь мозги трахать?!

БОЦМАН. Не нравится – другого найди. Пусть другой трахает. (Олегу) У тебя двух рублей не будет?

Олег отрицательно качает головой.

БОЦМАН. (Наталье) Двух рублей не найдется?

МАРИНА. Не давайте ему!

НАТАЛЬЯ. (вынимает из кармана целую горсть мелочи) А возьми, отец мой. Только уж ты на водку не трать – не впрок будет, отец мой.

БОЦМАН. (сгребает мелочь) Не, я не пью вообще.

Уходит.

МАРИНА. Зачем вы ему дали?! Я ж его до завтрашнего вечера не увижу! А придет – на опохмел клянчить будет, и опять не сделает ни хрена!

НАТАЛЬЯ. И-и-и, дочь моя. Не сквернословь, душу свою коптишь, грех великий. Господь управит! Где тут у вас умыться-то с дороги?

ОЛЕГ. Идем, мам. В ванную. Я покажу.

Олег и Наталья выходят. Марина провожает мужа взглядом, полным ненависти.

2.

Вечер. Гостиная, заставленная старой советской мебелью – польская стенка, старый диван, тумба под телевизор. Стенка закрыта клеенкой - из кухни по всей квартире оседает строительная пыль. Телевизор стоит на полу, а на тумбе находится старая швейная машинка, на ней горой навалена ткань. Марина, Олег и Наталья сидят за старым советским полированным столом, укрытым клеенкой и пьют чай. Точнее, чай пьет одна Наталья, аппетитно закусывая медом, а Олег и Марина молча сидят и смотрят на нее.  У Марины – перекошенное злое лицо, Олег – растерян и утомлен.

НАТАЛЬЯ. Берите мед, детушки. Гречишный, монастырский. Сам настоятель, преподобный Варсонофий пасеку освещал. Он к пчелам без маски ходил, голыми руками соты срезал. Ножик пасечный возьмет, помолится, а пчелы вокруг него, как  бабочки вьются… и не жужжат, а словно поют… соловьи будто – божьего-то человека-то чуют! Ни разу не ужалили.  А мед, что он собирал – к ранам прикладывали, а у одной женщины опухоль рассосалась….  Царствие небесное! Что ж вы не едите-то? Ой, Марина! Я ж тебе молочко маточное привезла! Если заболеет кто – ни в коем случае никаких таблеток не пейте…

Наталья вскакивает и бежит в коридор. Олег и Марина остаются сидеть.

МАРИНА. Зачем она приехала?

Олег пожимает плечами.

МАРИНА. Надолго?

Олег пожимает плечами. В коридоре слышно шуршание пакетами.

МАРИНА. Пятнадцать лет ни слуху, ни духу! сын, внучка, как, что с ними, где! Куда там! Она ж у тебя святая, по монастырям таскается, а внучку родную повидать! хоть бы раз с Днем рождения поздравила! А теперь - на тебе – здрасьте! Приехала – божий одуванчик! Мало мне тебя, дармоеда! Мне Кристину надо на ноги поставить! Я же целыми днями по этим объектам... а потом у швейной машинки горблюсь, чтоб она доучиться могла!

Входит Наталья и торжественно ставит какой-то грязноватый пузырек на стол перед Натальей.

НАТАЛЬЯ. А вы в какую церковь ходите? В Свято-Троицкий храм или в Ильинский?

Марина и Олег молчат.

НАТАЛЬЯ. Святой Марии Магдалины?

МАРИНА. Мы не ходим.

НАТАЛЬЯ (сорвавшимся голосом) Да вы что! Как не ходите?! А о душе?! О спасении вы подумали?! …

МАРИНА. (угрожающе) Слушайте, Наталья…как вас… Степановна, знаете что?!

Слышится звонок в дверь. Олег вскакивает и идет открывать.

МАРИНА. Видите… у нас ремонт, дочка – студентка… Вы зачем приехали?

У Марины звонит мобильный телефон.