Но то, что случилось между ней и этим парнем из Чикаго, не могло окончиться так же печально, как грезы ее матери. Если воскресные проповеди и научили ее чему-то, то это тому, что откровение является, когда его меньше всего ожидают. Как Книга Мормонов, дарованная ангелом Джозефу Смиту на ферме в Пальмире, штат Нью-Йорк. Разве с ней это не случилось так же неожиданно? Разве не рука судьбы привела его в «Котлетный дом»?
На кухне ее встретил Томми-Рэй, взгляд которого был таким же резким, как аромат кофе. Похоже было, что он спал в одежде.
– Пришел поздно? – спросила она.
– Как и ты.
– Я не особенно. Вернулась еще до полуночи.
– Но ты все равно не спала.
– Так, немного.
– Я слышал, ты не спала.
Она знала, что это невозможно. Их спальни располагались в разных концах дома, и даже по пути в ванную он не мог слышать ее.
– Да? – спросил он.
– Что «да»?
– Скажи мне.
– Томми! – ее удивило его возбуждение. – Что с тобой?
– Я слышал, – повторил он. – Слышал тебя всю ночь. Что-то случилось вечером, правда?
Он не мог ничего знать про Хови. Только Беверли видела, как они выходили от Батрика, и она все равно не успела бы распустить слухи, даже если бы захотела. Джо-Бет тоже знала немало ее секретов. Да и о чем тут говорить? Что она болтала с незнакомым парнем? Или целовалась с ним на автостоянке? Какое до этого дело Томми-Рэю?
– Что-то случилось, – опять повторил он. – Я почувствовал какое-то изменение. То, что мы ждали, пришло к тебе, Джо-Бет. А ко мне не пришло.
– Ты не хочешь налить мне кофе?
– Ответь мне.
– Что ответить?
– Что случилось?
– Ничего.
– Ты лжешь, – в словах его звучало не обвинение, а грусть. – Зачем ты мне лжешь?
Вопрос резонный. Она не стыдилась Хови или своих чувств к нему. Все победы и поражения восемнадцатилетней девушки она делила с Томми-Рэем. Он не выдавал ее тайн никому. Но сейчас его взгляд удивлял ее; она не могла прочитать в нем ничего. И этот разговор о том, что он слышал. Неужели он подслушивал у двери?
– Мне пора в магазин. Иначе я опоздаю.
– Я с тобой, – заявил он.
– Зачем?
– Так, проедусь.
– Томми...
Он улыбнулся ей.
– Что плохого, если брат с сестрой прогуляются вместе?
Она была вынуждена улыбнуться в ответ и кивнуть.
– Мы должны доверять друг другу, – сказал он, когда они сели в машину и поехали. – Как раньше.
– Я знаю.
– Потому что так мы сильнее, правда? – он невидящими глазами смотрел в окно. – А мне сейчас нужно стать сильнее.
– Тебе нужно поспать. Почему бы мне не отвезти тебя назад? Ничего, если немного опоздаю.
Он покачал головой.
– Ненавижу этот дом.
– С чего это вдруг?
– Мы оба его ненавидим. От него у меня плохие сны.
– Это не от дома, Томми.
– От него! От дома, от мамы и от всего этого вонючего города! Погляди на него! – внезапно взвился он. – Погляди на это дерьмо! Разве тебе не хочется разнести тут все? – голос его гулко отдавался в тесноте машины, глаза дико расширились. – Знаю, что хочется. Не лги мне, моя маленькая сестренка.
– Я не маленькая, Томми.
– Я на тридцать пять секунд старше, – напомнил он.
Это всегда было для них предметом шуток. Лишних тридцать пять секунд в этой сраной дыре.
– Хватит нести чушь! – она резко повернула руль. – Не желаю слушать. Иди проветрись.
– Хочешь, чтобы я сейчас стал кричать? Прямо посреди улицы? Пожалуйста! Я буду орать, пока все их чертовы дома не повалятся.
– Ты ведешь себя как мудак.
– Да, такие словечки не часто услышишь от моей маленькой сестренки, – проговорил он со злорадным удовлетворением. – С нами обоими этим утром что-то случилось.
Он был прав. Она чувствовала, как его гнев передается ей. Они были двойняшки, с очень похожими характерами, но он всегда был менее послушным. Она изображала примерную дочь и терпеливо выносила лицемерие окружающих, потому что так хотела мама. Но часто ей хотелось бунтовать так же открыто, как Томми-Рэй. Его сегодняшняя тирада против города была чисто нацистской; он любовался своим бунтом. Но и ей хотелось так же любоваться собой.
– Поговорим вечером, Томми, – сказала она.
– Точно?
– Обещаю.
– Нам нужно помочь друг другу.
– Я знаю.
– Особенно сейчас.
Внезапно он обмяк, будто гнев неожиданно покинул его, и вместе с ним – вся энергия.
– Я боюсь, – сказал он необычайно тихо.
– Тебе нечего бояться, Томми. Ты просто устал. Иди домой и поспи.
Они были у Центра. Она не стала ставить машину.
– Отвези ее домой. Меня вечером подвезет Луис.
Когда она собралась вылезать, он схватил ее за руку, больно сдавив.
– Томми...
Ты веришь в то, что сказала? Бояться нечего!
– Нет.
Он потянулся, чтобы поцеловать ее.
– Я тебе верю, – он приблизил свои губы к ее, продолжая держать ее за руку, словно доказывая свои права на нее.
– Хватит, Томми, – сказала она, выдергивая руку. – Иди домой.
Она вылезла, держась за дверцу.
– Джо-Бет!