Явление тайны

У Арлин не было ничего подобного. Путь, который она избрала, следуя тому же неслышному зову, что влек остальных, привел ее в компанию людей не с открытыми сердцами, но с синими сердечками-наколками на предплечьях. Вслед за Джойс у нее это началось на следующий день после того, как они чуть не утонули. Арлин надела лучшее платье, села в машину матери и отправилась на Эклипс-пойнт – узкую полоску пляжа к северу от Зумы, знаменитую своими барами и байкерами. Далеко не все обитатели этого места удивились, увидев здесь девушку из обеспеченной семьи. Богатые дети часто приезжали сюда, чтоб отведать вкус дна или дать дну отведать себя. Обычно им хватало пары часов, и они отправлялись обратно – туда, где воплощением грубости был персональный шофер.

В свое время Пойнт инкогнито навещали довольно известные люди. Здесь бывал Джимми Дин – в свои самые дикие дни, когда он искал того курильщика, кому нужна живая пепельница. Один из баров гордился бильярдным столом, на котором, по слухам, отымели Джейн Мэнсфилд, хотя даже сейчас об этом говорили исключительно шепотом. В другом баре на дощатом полу был обведенный краской силуэт женщины – якобы Вероники Лейк, которая напивалась там до смерти. Арлин, однако, приехала сюда не на экскурсию. Она явилась в первый попавшийся бар с приглянувшимся ей названием «Ловкач». В отличие от многих искательниц приключений, ей для разогрева не понадобился алкоголь. Она просто вошла и предложила себя. Желающих нашлось немало, и никто не получил отказа.

Она вернулась и в следующий вечер, и через день. Она смотрела на мужчин голодными глазами, словно одержимая. Не все принимали ее предложения. Одни после первого визита Арлин решили, что так предлагать себя может лишь сумасшедшая или больная женщина; другие, обнаружив в себе неожиданный для них самих альтруизм, пытались уговорить ее подняться с пола и отправиться домой. Но она так бурно протестовала, что альтруисты оставили свои попытки, а некоторые опять встали в очередь.

Если Кэролин и Джойс сумели сохранить свои приключения в тайне, то поведение Арлин не осталось незамеченным. Через неделю таких отлучек из дома на всю ночь, когда она возвращалась перед рассветом и на вопрос, где она была, отвечала недоуменным взглядом, будто сама толком не знала, ее отец Лоуренс Фаррел решил проследить за дочерью. Он всегда считал себя либеральным отцом, но, если Арлин связалась с дурной компанией – какими-нибудь футболистами или хиппи, – он обязан дать ей отеческий совет. Он старался следовать за дочерью на безопасном расстоянии, но в миле или двух от побережья потерял ее и только через час с лишним, обследовав местные парковки, нашел ее машину возле бара «Ловкач». Репутация этого заведения достигла даже его либерально заткнутых ушей. Он вошел внутрь, опасаясь за свой пиджак и бумажник. В баре царило оживление. В дальнем его конце стояла толпа оравших мужчин – разгоряченных от пива животных с волосами ниже лопаток. На полу в центре этой толпы что-то происходило. Арлин нигде не было. Он обрадовался, что ошибся (наверное, дочь гуляет по пляжу и смотрит на серфингистов), и уже хотел уходить, как вдруг кто-то из толпы начал скандировать имя его принцессы:

– Арлин! Арлин!

Он повернулся. Неужели и она смотрела на то, что происходило на полу? Фаррел протиснулся сквозь толпу и там, в центре, нашел свое прекрасное дитя. Один из животных вливал ей в рот пиво, пока другой делал с ней то, о чем Лоуренс, как все отцы, и помыслить не мог без дрожи, разве что в кошмарных снах, где проделывал с ней это сам. Арлин лежала на полу под мужчиной и выглядела как ее мать. По крайней мере, как ее мать когда-то давно, когда она еще была способна на страсть. Арлин билась в счастливых судорогах, лежащий на ней человек сводил ее с ума Лоуренс выкрикнул: «Арлин!» – и шагнул вперед, чтобы согнать с нее эту скотину. Кто-то посоветовал ему встать в очередь. Он ударил доброхота в челюсть и отшвырнул в толпу жаждущих – кое-кто из них уже расстегивал брюки и был в полной боевой готовности. Парень вскочил, размазывая по лицу кровь, бросился на Лоуренса, и тот упал, повторяя только, что это его дочь, его дочь… Господи, это его дочь. Он твердил так до тех пор, пока его губы могли шевелиться. Даже потом он пытался доползти до Арлин, чтобы отхлестать ее по щекам, чтобы она пришла в себя и осознала, что творит. Но ее поклонники попросту оттащили его и выкинули на обочину шоссе. Там он и лежал, потом смог подняться на ноги и добраться до автомобиля. В машине он прождал несколько часов, время от времени принимаясь плакать, пока не появилась Арлин.

Ее, казалось, совсем не тронули его синяки и окровавленная рубашка. Когда он сказал, что видел ее, она только коротко кивнула, будто не совсем понимала, о чем он. Лоуренс велел дочери перейти в его машину, и она безропотно подчинилась. Домой они ехали молча.