Явление тайны

– Нет, если мы доверимся ему. Отдадимся его воле. Он вспомнил свой путь сюда, когда он плыл на спине и рассматривал цветные огни. Если он думает, что обратный путь будет столь же приятным, это самообман. Субстанция перестала быть безмятежным морем снов. Но есть ли у них выбор?

– Мы можем остаться, – опять сказала Джо-Бет. – И умереть здесь вместе. Даже если мы вернемся…

Она разрыдалась снова.

– Даже если мы вернемся, я не смогу так жить, – сказала она.

– Хватит плакать, – велел Хови. – И хватит говорить о смерти. Мы возвращаемся в Гроув. Вместе. И если не ради нас самих, то чтобы предупредить людей.

– О чем?

– Что-то движется через Субстанцию. Это вторжение. Вот почему так разбушевалось море.

Небо над ними тоже пульсировало. В нем, как и в море, не осталось ни одного светящегося духа. Какими бы ценными ни были минуты пребывания на Эфемериде, все спящие отказались от путешествия и проснулись. Он позавидовал легкости их возвращения – просто выпрыгнули из кошмара и очнулись в собственной постели. В поту и, конечно, в ужасе, но дома. Легко и приятно. Не то что незваным гостям из плоти и крови в обители духа. Тут Хови вспомнил об оставшихся на пляже. Он должен их предупредить, даже если никто не станет его слушать.

– Пойдем со мной, – сказал он.

Он взял Джо-Бет за руку, и они направились туда, где собрались выжившие. Там мало что изменилось, только исчез мужчина, лежавший ногами в воде, – его смыло в море, и никто не пришел ему на помощь. Они сидели или стояли там же, где и прежде, тупо устремив взгляды в Субстанцию. Хови подошел к ближайшему – молодому человеку ненамного старше его самого, чье лицо казалось абсолютно пустым.

– Вам нужно уходить отсюда, – сказал Хови. – Нам всем нужно.

Тревога в его голосе привлекла внимание парня, но не слишком.

– Да? – выдавил он, не меняя позы.

– Если вы останетесь, вы погибнете, – сказал ему Хови, потом он повысил голос, обращаясь ко всем: – Вы погибнете! Вам нужно войти в Субстанцию и позволить ей отнести вас назад.

– Куда? – спросил молодой человек.

– Что значит «куда»?

– Куда назад?

– В Гроув. Туда, откуда вас унесло сюда. Вы что, не помните?

Никто не ответил.

«Возможно, единственный способ заставить их уйти отсюда – самому показать пример», – подумал Хови.

– Сейчас или никогда, – сказал он Джо-Бет.

Она все еще сопротивлялась. Хови крепче сжал ее руку и повел к морю.

– Доверься мне, – призвал он.

Она не ответила, но перестала упираться. Ею завладела страдальческая покорность. Хови решил, что это к лучшему – может, на сей раз Субстанция оставит девушку в покое. В отношении себя он сомневался больше. В нем бурлили самые разные чувства, и Субстанции могла поиграть с каждым из них. Самым сильным был страх за их жизни. Потом – стыд и чувство вины из-за его реакции на перемену внешности Джо-Бет. Но тревога, вибрировавшая в воздухе, заставила его продолжить путь к воде. Она стала почти физическим ощущением и напомнила Хови о каком-то событии в его жизни, произошедшем, конечно, в другом месте. Это смутное воспоминание он никак не мог уловить. Впрочем, само по себе оно не имело значения – все и так ясно. Иады, кем бы они ни были, принесут нескончаемую и нестерпимую боль и уничтожение – торжество всех возможных видов смерти без надежды на помилование. И они не остановятся, пока Косм не исчезнет вместе с последним человеческим стоном. Где-то Хови уже видел нечто подобное, в каком-то отдаленном уголке Чикаго, но его разум милосердно отказывался вспоминать об этом.

Волны были уже в ярде от них, они вздымались арками и с грохотом разбивались о берег.

– Пора, – сказал Хови Джо-Бет.

В ответ она лишь крепче сжала его руку, и они вместе вошли в Субстанцию.

IV

Дверь открыла не Эллен, а ее сын.

– Мама дома? – спросил Грилло.

Мальчик по-прежнему выглядел больным. Он был одет уже не в пижаму, а в грязные джинсы и еще более грязную футболку.

– Я думал, ты уехал, – сказал он.

– Почему?

– Все уехали.

– Верно.

– Хочешь войти?

– Я бы хотел повидать твою маму.

– Она занята, – сказал Филип, все-таки пропуская его внутрь.

В доме царил еще больший беспорядок, чем прежде. Повсюду валялись объедки. Детские деликатесы, как отметил Грилло: хот-доги и мороженое.

– Так где твоя мама? – спросил он Филипа.

Тот махнул рукой в сторону спальни, подхватил тарелку и направился к себе.

– Подожди, – сказал Грилло. – Она больна?

– Нет, – ответил мальчик. Он выглядел так, будто уже несколько недель толком не спал. – Она больше не выходит. Только по ночам.

Дождавшись ответного кивка Грилло, Филип ушел к себе в комнату. По его мнению, он снабдил гостя всей необходимой информацией. Грилло услышал, как закрылась дверь комнаты мальчика, и остался наедине со своими мыслями. Недавние события не оставили ему времени для эротических фантазий, но воспоминания о часах, проведенных здесь, действовали и на его мозг, и на его чресла. Несмотря на ранний час, усталость и отчаянную ситуацию в Гроуве, часть его очень хотела довершить то, что осталось незаконченным в прошлый раз, – хоть раз заняться с Эллен любовью, прежде чем уйти под землю.