Явление магического договора

Анрион попытался припомнить, сколько тогда ему было? Лет восемнадцать, не больше. Ностальгически вздохнул - хорошее было время. Никто не заставлял его выбирать совершенно не нужных ему невест, никто не настаивал на его непременном присутствии на балах и прочих неимоверно скучных торжествах, организуемых неутомимой матерью. Может быть потому, что в семье он был младшим ребенком и герцогиня в то благословенное время была занята матримониальным устройством его старших сестер.

А теперь, после их замужества, все ее освобожденные силы устремились на поиски достойной супруги для единственного сына-наследника. Ее светлость Генриетта Помаррийская всегда придавала чрезвычайно большое значение внешним проявлениям светской жизни и теперь, когда сын достиг брачного возраста, пыталась найти ему такую спутницу жизни, с которой можно было горделиво прошествовать по главной улице столицы.

Достойная ее сына девушка, по ее строгому мнению, должна была обладать не только красивой внешностью, но и по воспитанию соответствовать высокому герцогскому статусу, прекрасно разбираться в хитросплетениях дворцового уклада, строго поддерживать требования этикета, не допуская опасных вольностей. Ведь давно известно - крамола начинается с мелких поблажек.

-Ты уже знаешь о прибытии на зимний бал твоей потенциальной невесты? - герцог повернулся к другу, отмечая его хмурое лицо и траурно опущенные уголки твердых губ.

- Потенциальной? - фыркнул Криспиан, для чего-то прищелкнув каблуками точно так, как до этого сделал герцог. - Говори точнее: нареченной, дружище, нареченной. От такой не отвертишься, как ни старайся. Остается надеяться, что она будет сквозь пальцы смотреть на мои мелкие шалости, потому что вести праведный образ жизни после свадьбы я отнюдь не собираюсь.

Поняв, что о магических талантах своей невесты друг не осведомлен, Анрион оказался перед неприятной дилеммой - сказать или нет тому об этом. Огорчать Криспиана не хотелось, ведь сохранить свои похождения в тайне от супруги-магини вряд ли кому удастся. Решив не быть вестником неприятностей, герцог молча потянул графа за собой.

Прежде чем идти, Криспиан придирчиво взглянул на себя в зеркало, поправил пышные кружева, стараясь, чтоб они лежали естественными волнами, перевернул на указательном пальце перекрутившийся перстень камнем наружу, поаккуратнее уложил пышные локоны и, только решив, что его облик соответствует ожиданиям прекрасных дам, вышел из своих покоев.

Молча наблюдающий за этими привычными действиями герцог, выглядевший на фоне разряженного друга скорее слугой, чем сюзереном, только снисходительно усмехнулся. Криспиан на основе своего весьма обширного опыта общения с прекрасными дамами утверждал, что женщины - те же сороки, и, чтоб их привлечь, нужно выглядеть ярко, чего всеми силами и добивался, не преступая, впрочем, черту, отделяющую красочность от вульгарности.

Они быстро миновали длинную галерею с картинами и скульпторами, собираемыми многими поколениями герцогов Помаррийских, прошли анфиладу залов самого различного назначения, спустились на второй этаж по восточной лестнице и вошли в открытые двери малой приемной.

Их уже ждали. Едва они вошли, по знаку старшего герцога двери были плотно закрыты, со стороны коридора возле них встал караул, исключающий саму возможность подслушивания.

Это была совсем небольшая комната, лишь по капризу предыдущего правителя носившая название малой приемной. Стены, покрытые декоративной штукатуркой серого цвета с серебряными прожилками, пол из наборного паркета на тон темнее стен придавали комнате вид унылый и какой-то заспанный.

Герцогине здесь все казалось неустроенным и безликим, она не меняла убранство комнаты лишь потому, что супруга здесь все устраивало. К тому же во дворце таких унылых служебных помещений было около сотни, и все их привести в долженствующий вид у ее светлости просто не хватало времени. Хотя статусные залы и жилые покои содержались ею в безупречном порядке.

Граф с герцогом устроились на своих привычных местах за овальным столом драгоценного палисандрового дерева, не покрытым скатертью именно для того, чтобы любой мог полюбоваться дивным рисунком и погладить теплое полированное дерево.

- Итак, вся семья в сборе, - торжественно провозгласил герцог-старший, но чуткие уши кузенов расслышали чуть заметную иронию в этих обыденных словах. - Приступим к делу,

- и он кивнул супруге, передавая ей слово.

Герцогиня строго взглянула на племянника. Сидевшая с ней рядом ее единокровная сестра тоже посмотрела на сына, но уже горделивым любящим взором. По ее мнению, он был гораздо красивее и представительнее сидящего рядом слишком уж скромного герцога-младшего. Ее чуткое материнское сердце желало сыну всего самого лучшего, но желания в этом жестоком мире исполнялись далеко не всегда.