Явление Люцифуга

– Если господин и почтеннейшая публика не против, я готов это проверить! – заявил артист и, не дожидаясь согласия ошарашенного монаха, выудил монету у него из-за уха. – Вот монета! Странно, что такой уважаемый человек держал ее в столь неподобающем месте!

Публика заходилась от восторга, а на Боню было жалко смотреть. «Это как же! Ее там не было!» – растерянно бормотал он. Но безжалостный фокусник еще не закончил разбираться с неразумным обвинителем.

– Досточтимый господин, разумеется по рассеянности, забрал и вещь, принадлежащую мне, бедному артисту! – горестно воскликнул он. – Но, конечно, у меня и в мыслях нет обвинять его в краже. Это обычная рассеянность!

На Боню напал ступор. Он только тяжело дышал и силился хоть что-то произнести, но из горла раздавались только булькающие звуки. Фокусник между тем взмахнул руками и ловко вытащил из кармана Бониного камзола длинную ленту.

– О господи! – Боня принялся истово креститься. – Колдовство! У меня не было этой ленты! – закричал он на всю площадь, к большому удовольствию собравшихся.

– Если здесь замешано колдовство, – все с той же льстивой учтивостью заявил фокусник, – то почтенный господин в нем замешан не меньше, чем я. Иначе откуда бы у него взялись предметы, принадлежащие бедному артисту?

– Это все мой демон! – воскликнул Боня. Ну конечно, чуть что, так Люцифуг виноват! К счастью, его слова мало кто услышал в общем шуме и смехе. – Этот коварный тип вздумал выставить меня на посмешище и поругание!

Надо было действовать. Еще немного, и он точно довыступается! Вот, некоторые уже на него подозрительно косятся! Я взлетел на помост (что не сделаешь для этого чудика!) и легонько подтолкнул разошедшегося монаха вниз. Боня смешно замахал руками, словно сам старался взлететь, не удержал равновесия и плюхнулся вниз, в объятия какого-то зазевавшегося мужичка.

– Пьяный купчина! – с досадой воскликнул тот. А кому понравится выступать в качестве мата для смягчения падения!

Наш монашек хотел что-то ответить, но подоспевшая Эльза схватила его под руку и повела прочь, нашептывая далеко не ласковые слова. Я протискивался сзади, приглядывая за Бониным кошельком. Еще не хватает, чтобы его здесь же обворовали!

– Ну знаешь! – дала волю чувствам девушка, когда мы увели упирающегося Боню на достаточное расстояние. – Это надо же было чуть нас не выдать, показать всем местным ворам наши деньги да еще выставить себя полным идиотом! И почему меня спас такой дурак?!

– Умный бы не стал рисковать душой! Даже ради тебя, – осторожно предположил я.

– А ты вообще заткнись! Тебя никто не спрашивает! – попало и мне за мои разумные рассуждения. – Тебе, демону, чужды возвышенные чувства!

Вот! И она туда же! Нет, разъяренной женщине лучше не попадаться ни под руку, ни тем более на язык. Что у людей, что у демонов. На себе проверено!

– Это место изобретено дьяволом, чтобы вводить людей в искушение и отдавать смиренных иноков на глумление и поругание, – сделал печальный вывод Боня.

Ха! Если бы дьявол занялся устройством этого места, сюда бы развлекаться отовсюду ездили! Был у него, кстати, один проект: устроить парк для детей и приравненных к ним по умственному развитию, по мотивам мультиков. Может, когда-нибудь и сделает…

– Нормальные люди здесь развлекаются! – отрезала Эльза. – А вот разные дураки сами выставляют себя на глумление! Ну кто тебя за язык дергал?!

– Я так думаю, это проделки демона, – упорствовал Боня.

– Я тут ни при чем! – возмутился я. – И других демонов рядом не было…

– Ни при чем! – подтвердила Эльза. – Ты что, никогда фокусов не видел?

– Не видел! – простодушно ответил монашек.

– Эх ты! – пожалела его Эльза. – Выходит, старый козел один представления смотрит. А простым монахам, значит, нельзя…

– Ну откуда взялись ленты в кармане и монета за ухом? Я их туда не клал! – жаловался Боня. – Если это не колдовство, то что?

– Из его рук, – пояснил я. – Он их все время искусно прятал.

То, что в действиях фокусника не было никакого колдовства, окончательно сразило монаха. Он погрузился в глубокое молчание, прерываемое горестными вздохами. Вот и пришли развлечься!

В молчании мы добрели до центральной площади городка. Боня продолжал переживать, а Эльза, похоже, уже успела пожалеть о своей затее. Я же смотрел в оба и раздумывал о том, в какие неприятности они еще успеют вляпаться до сегодняшнего вечера. Долго ждать не пришлось.

На балкон самого помпезного городского здания (целых два этажа, и оба каменные!) выскочил какой-то человек с трубой, в нелепой пестрой одежде, и несколько раз огласил площадь незамысловатой мелодией, от которой закладывало уши. После чего с торжественным видом достал свернутую в трубочку бумажку с печатью и несколько раз прокашлялся.

– Это глашатай, – пояснила Эльза то ли мне, то ли Боне, то ли обоим сразу. Да! Тяжело жить без радио и телевидения! И когда только люди их изобретут?!

Народ на площади сразу притих. Ярмарка ярмаркой, а новости узнать надо. Мало ли что!