Явление Ктулху

—▫Ты видела, как Ктулху проявил ночные стороны человеческих душ. Он не просто превратил людей в акул и неповоротливых рыб, а реализовал то, что в них было заложено. То, что было их сутью.

—▫По-моему, ты бредишь,— сказала Катя.

—▫Дай бог, если это действительно так.

Не удостоив меня ответа, Катя приложила левую руку ко рту и, повернувшись в сторону дворца, закричала:

—▫Эй, кто-нибудь! Спасите! Помогите!..

Ей было страшно, и я её понимал. Кому хочется жить в мире, где действуют непознанные космические силы и немыслимые монстры охотятся за людьми, которые сами на поверку оказываются мерзкими чудищами? Тварями, живущими без цели и смысла, потому что стремление жрать и размножаться едва ли можно считать целью жизни существ, наделённых разумом.

Но зачем всё-таки появлялся самоликвидировавшийся Ктулху, вернувшийся, надобно думать, в Маракотову бездну, чтобы продолжать спать и видеть сны об иных мирах? Зачем явился он нам и устроил кровавую субботу мирным обывателям? Хотел всего лишь подпитаться нашей энергией или ещё и показать что-то? Сумеем ли мы сделать выводы из встречи с ним? Или забудем, как дурной сон, как забыли многие события прошлого, которые стоило бы помнить?..

—▫Эй, кто тут зовёт на помощь?▫— Появившийся на балконе парень в каске и камуфляжном костюме сжимал в руках чёрный автомат и выглядел весьма воинственно.

При виде Кати он закинул автомат за спину и улыбнулся.

—▫Мы чудом уцелели, но сами же себя поймали в ловушку,— сказала Кэт, ставшая похожей на мокрую, измученную кошку и всё же сумевшая произвести на десантника благоприятное впечатление.— Дайте нам, пожалуйста, ключ от наручников. Вон он лежит. Если бы не они, эти твари непременно бы нас сожрали. Мы сами бросились бы им в пасть…

—▫Расскажите хоть толком, что здесь произошло?

Следуя Катиным указаниям, парень нашёл ключ и подал его мне. Кажется, он был рад, что может сделать хоть что-то полезное.

—▫Вы не поверите. А мы будем не в состоянии ничего объяснить,— просипел я, расстегивая стальные браслеты на наших окровавленных запястьях. Что касается моего, то оно распухло, покраснело и отчаянно болело. Особенно когда я пытался шевелить пальцами.

—▫Я чувствую, что заболеваю,— жалобно сказала Катя и громко чихнула.

—▫Ладно, сушитесь, лечитесь, обогревайтесь,— разрешил тронутый нашим никудышным видом солдат.— Странно, что больше я тут никого не видел. А вы? Куда делись люди? Обычно-то в парке полно народу…

—▫Они ушли,— просипел я, ничуть не покривив душой. Сунул наручники в кофр, закинул его на плечо и повлёк Катю к выходу с балкона.

Спустившись по металлической лестнице на землю, мы юркнули в ближайшую аллею, и я искренне порадовался сумеркам, скрывшим нас от взоров обшаривавших парк и окрестности дворца десантников. Очень уж не хотелось мне, чтобы нас, как свидетелей происшедшей трагедии, хватали и тащили к начальству, которое, разумеется, не поверит ни единому нашему слову. Главным моим желанием было как можно быстрее и дальше убраться от залива. Катя испытывала те же чувства, поэтому мы, прихрамывая и цепляясь друг за друга, достигли Матиной «пятнашки» за рекордно короткое время.

Я отыскал аптечку и перевязал Катино запястье. Своё я трогать ей не позволил, уж слишком сильно оно болело. Да и милиция могла придраться — нечего, мол, с порченой рукой за баранку садиться. Хотя сейчас, сдаётся мне, блюстителям порядка было не до нас.

Мы выхлебали бутылку минеральной — за всё это время на парковке не появилось ни одного человека, и я с ужасом представил, сколько людей потеряла нынче Северная столица.

Парковка была забита машинами, которые никогда уже не понадобятся их хозяевам, и мне пришлось помучиться, чтобы вывести «пятнашку» на проезжую часть. Бедный Матя! Бедный господин Ветчинко! Боже, как ужасно сознавать, что они превратились в этих мерзких чёрных тварей со скользкими, словно отполированными и смазанными маслом телами… Или были сожраны ими…

—▫Прикури мне сигарету,— попросил я, выбираясь на шоссе.

Дождь полил сильнее, темнота сгустилась, и фонари казались лимонными кляксами на грязно-фиолетовом фоне. Рулить одной рукой было не то чтобы трудно, но неловко. Сигарету приходилось перекатывать из одного угла рта в другой, чтобы избавиться от евшего глаза дыма,— левая рука отказывалась держать даже её и болела всё сильнее. В общем-то, это было неплохо, потому что отвлекало от мыслей о каннибальской трапезе, происходившей, вероятно, по всему побережью Финского залива…

—▫Прежде всего нам надо заехать в травмпункт,— сказала Катя, протерев мокрое лицо найденной в бардачке салфеткой.— Смотри, какая тушь — совсем не течёт! А в домах почти нет света. Одно-два окошка горят, обратил внимание?

—▫Нет,— просипел я, с трудом выравнивая «пятнашку». Её уже пару раз заносило на мокрой дороге. Дождь хлынул как из ведра, и «дворники» едва справлялись с потоками воды, заливавшей лобовое стекло.

—▫Не гони,— посоветовала Катя и всхлипнула.

—▫Не реви,— сказал я.— И без того сыро и муторно.