Явка в Копенгагене: Записки нелегала

Наш лидер Н. С. Хрущев посетил Египет и, пре­бывая в состоянии эйфории от приема, оказанного ему арабами, наградил Насера Золотой Звездой Героя Советского Союза и орденом Ленина, чем вызвал волну недоумения у наших ветеранов Великой Оте­чественной войны да, пожалуй, и у всех советских граждан, не говоря уже о сотрудниках нашей разведки, которые отлично знали, как беспощадно расправля­ется режим Насера с коммунистами. Что касается египетской контрразведки, то, не слишком досаждая нам наружным наблюдением, она довольно плотно обставляла нас своей агентурой— водители, двор­ники, механики и другие лица из числа местного населения. Полицейские, несшие службу у входа на территорию нашего посольства, на самом деле яв­лялись офицерами полиции. Они, не слишком таясь, аккуратно отмечали в своих записных книжечках каж­дый приход и уход сотрудников посольства, вычисляя таким образом наших разведчиков, которые, как пра­вило, дольше других задерживались в посольстве, хотя руководство нашей разведки настаивало на том, чтобы мидовские работники по режиму своей службы не отличались от сотрудников резидентуры. На тер­ритории посольства, располагавшегося на берегу Ни­ла, была открытая киноплощадка, где часто пока­зывались фильмы, и тогда все сотрудники и их семьи задерживались допоздна. В это время в стране на­ходились сотни наших советников, как гражданских, так и военных, приезжали на стажировку слушатели военного института иностранных языков, так что при­сутствие меня, еще одного стажера в посольстве, не привлекало особого внимания.

Что касается местной контрразведки, то ни в Ка­ире, ни в Александрии наружки за мной не было, хотя агентурное наблюдение по месту жительства, безус­ловно, велось. Что касается наших военных советни­ков, то через резидента я знал, что контрразведка держит их постоянно под наблюдением, хотя с воен­ной точки зрения египетские военные секреты не пред­ставляли для нас какого-либо интереса. Политика, на­мерения правящего режима — да.

В страну приехали два наших художника — один из Литвы, другой из Азербайджана. Поскольку языка они не знали, то консул мне поручил сопровождать их в поездках по стране, я мог хотя бы изъясняться на английском. С ними я побывал в таких местах, куда одному ходить небезопасно. Так, в одной кофейне, а их здесь тысячи, мы познакомились с молодым челове­ком по имени Фуад, инженером, получившим образо­вание в нашей стране. Он повел нас туда, где наши художники могли найти немало экзотических персо­нажей для своих этюдов. Художники, а их звали Керим и Эрик, мечтали порисовать живых людей. Мы пошли в обычную кофейню, расположенную на одной темной улочке в бедняцком квартале. В большом подвальном помещении за узкими длинными столами из струга­ных досок на лавках сидел рабочий люд— докеры, шоферы, чистильщики обуви, рабочие, дворники... Дым стоял коромыслом. Посетители о чем-то увлечен­но беседовали, в основном о политике и о футболе, и курили кальян. Наш провожатый предупредил нас, что здесь собираются курильщики опиума, но бояться нам нечего, так как хозяин его друг.