Явилось в полночь море

До нее сразу доходит – трамвай едет туда. Через залив, за несколько километров, Кристин вдруг видит на островке монументальное, напоминающее аквариум, строение; его прежняя невидимость объяснялась обманчивым токийским светом, в котором серый залив, серое небо и серая, мощенная кирпичом широкая площадка, на которой стоит здание, сливались друг с другом. Когда трамвай сворачивает, туманный свет делает кульбит, и гигантский аквариум вдруг открывается перемычкой между морем и небом в совершенной стихийной целостности воды, воздуха и камня, огромный кусок неба вплывает перед Кристин в кристально-голубые стеклянные блоки площадью в несколько городских кварталов, что вздымаются этажей на тридцать вверх массивными смерзшимися ледяными кубами, заслоняя горизонт. Даже с расстояния в несколько километров, пока трамвай не подошел к остановке, Кристин различает тысячи серебристых капсул времени, дрейфующих внутри здания в сетке пересекающихся каналов. По периметру, заглядывая внутрь, стоят сотни крошечных человеческих фигурок, кажущихся карликами на фоне огромного здания. Когда ослепительный блеск солнца отражается от вершины аквариума ей в глаза, Кристин вдруг соображает, что свет, который она видела ночью из окна рёкана, был отражением луны в верхушке этого стеклянного здания, остававшегося прозрачным и днем, и ночью. Выступы на крыше здания скрывает дымка – будто вершину Фудзиямы.

Конечно, Кристин ничего не подозревает, когда трамвай подходит к остановке, дает крен и, впервые в истории, с громким вздохом озадаченной механики и прочей техники, ломается. Недоумевающие служители и охранники помогают пассажирам выйти из вагонов на платформу. Кристин и другие пассажиры спускаются по ступеням с открытой платформы и шагают к аквариуму с капсулами времени. На пустой, мощенной серой плиткой площади нечему ломаться при приближении Кристин. Знаки рядом со зданием должны бы указать Кристин путь, но все надписи на японском. Под аквариумом с одной стороны к другой протянулись несколько пешеходных коридоров, и по ним идут люди, глядя вверх на смутно виднеющееся за водой и стеклом небо. Снаружи стеклянные стены запотевают от низкой температуры внутри, и дети водят пальцами по осевшей на стекле влаге.

Пройдя в главный вход, Кристин с вылинявшей датой – 29 апреля 1985 года – на теле показывает человеку в будке в дальнем углу огромного вестибюля свой билет, и служащий направляет ее по стеклянному коридору в другой конец зала. Потолок возвышается на сотни метров над ее головой, многоярусные стеклянные балконы заключают медленный людской водоворот, и бесчисленные капсулы как будто плавают в небе вокруг Кристин, блестя на солнце и сияя сквозь стекло, как металлические звезды. На одном из верхних подвесных бастионов маленькая девочка, которую нетерпеливая мать тянет за руку, выпустила красный шарик, и Кристин видит, как он взмывает все выше и выше в стеклянной филиграни над головой, как капелька крови, исчезающая в воронке неба. По пути к отделу выдачи она замечает краем глаза, как несколько взволнованных охранников бегут в противоположную сторону, а вдали слышится что-то вроде сигнала тревоги, надрывное блеянье, скорее напоминающее рев пилы, чем звонок. Несколько человек оглядываются на звук. Но никто как будто особенно не обеспокоен.

В отделе выдачи Кристин обнаруживает, что ей придется выстоять довольно долгую очередь. Далекий сигнал тревоги продолжает зудеть. Через десять минут, когда Кристин подходит к окошку и протягивает свою квитанцию, по залу проносится еще одна волна людей в форме, и наконец посетители как будто тоже обращают внимание на происходящее. Через три минуты женщина за окошком вручает Кристине капсулу.

Капсула еще влажная и холодная, ее только что выудили из ледяного гроба где-то в верхних слоях стеклянных катакомб. Она круглая и вся сверкает, как отполированная, без малейшего повреждения, если не считать вытравленных циферок на краю. Номер совпадает с номером на квитанции. Кристин рассматривает капсулу, когда в зал вдруг входят несколько полицейских и начинают что-то настойчиво говорить, а громкоговоритель наверху разражается каким-то оглушительным объявлением. Кристин, конечно, даже не догадывается, о чем речь, ей очень неудобно, в то время как все вокруг, от ждущих в очереди до женщины в окошке и самих полицейских, явно впадают в панику.

Со всех углов зала по стеклянным галереям над головой начинается паническое бегство к выходу.