Яцхен

– Остановитесь, пожалуйста, или я буду вынужден в вас выстрелить! – слегка дрогнувшим голосом крикнул Сигизмунд и нажал на курок.

Замечательное это оружие – испаритель Пеегро. Не было ни шума, как у пулевого оружия, ни вспышки, как у лазерного. Только легкий свист, а затем взрыв. Рыцарь-крестоносец просто разлетелся на мелкие кусочки, заставив перепуганную лошадь очертя голову броситься куда глаза глядят.

Сигизмунд немедленно перевел прицел в сторону другого крестоносца и вновь нажал курок. История повторилась, но на сей раз его выстрел не остался незамеченным – убитый был частью группы, и когда его внутренности забарабанили по лицам и спинам других солдат, большинство просто бросилось врассыпную. Третий взорвавшийся ландскнехт стал последней каплей – никому больше не хотелось продолжать эту войну.

Я тоже остановился. Всех храбрецов я уже изничтожил, а те, что послабее духом, сбежали сами. Всего на моем счету прибавилось десятка три мертвецов, да весь остальной отряд, обращенный в бегство.

– О господи… – испуганно сглотнул Сигизмунд, когда я с трудом выбрался из горы мертвых, завалившей меня чуть ли не до пояса. – Так вот каково это – убить человека…

– А что – раньше не приходилось? – поинтересовался я. – Ну, с боевым крещением… А мне надо бы помыться.

Помыться мне, действительно, совсем не мешало. Мой стиль боя подразумевает много крови, а когда противников очень много, я неизменно пачкаюсь. И еще я хотел есть – в сражении я двигаюсь быстрее ртути, а такая скорость всегда отнимает много энергии.

Нет, я достаточно вынослив, я могу продержаться еще пару-тройку часов. Но в этом случае я настолько оголодаю, что, наверное, не удержусь, и все-таки отведаю человечины.

Из сакель, или как там называются арабские избы, постепенно начали выползать местные жители. Среди них были и те, кто вначале пытался организовать сопротивление – они попрятались сразу же, как только стало ясно, что крестоносцам не до них. Но гораздо больше было женщин, детей и стариков.

– Здравствуйте! – приветливым голосом крикнул им Сигизмунд, снимая шлем. – Не бойтесь нас!

Самый дряхлый старик с бородой до середины груди опасливо подошел к принцу и низко поклонился ему. Не поднимая головы, он робко пробормотал:

– Прошу тебя, могучий волшебник, не убивай нас. Прикажи своему джинну не есть нас, и мы отдадим тебе все, что ты захочешь… У нас немного денег, но все, что есть…

– Я не джинн, – слегка возмутившись, прохрипел я. – Дай мне чего-нибудь пожрать, да побольше, и тогда я тебя не трону.

– Олег! – удивленно посмотрел на меня принц, а потом снова обратился к старцу: – Мы не причиним вам вреда, добрый человек. Мы всего лишь хотели помочь вам, но если вы так нас боитесь, мы уйдем…

– Нет-нет, не уходите! – громко крикнула какая-то старушка.

Она подбежала к дедку и зашептала ему на ухо насчет того, что он круглый идиот. Мол, Аллах отправил к ним на помощь своего посланца Джебраила с волшебным мечом (за меч она, похоже, приняла испаритель Пеегро) и ангела смерти Азраила (это я, что ли?), а он, старый дурак, гневит слуг Всевышнего.

Аксакал некоторое время размышлял над словами своей жены (а кем она еще может быть?), а потом просветлел ликом и поклонился нам с Сигизмундом еще ниже.

– Добро пожаловать! – радостно осклабился дедушка. – Слава Аллаху всемогущему и милосердному!

Когда сарацинским пейзанам разъяснили, кто мы такие есть, они начали активно ликовать. Ну еще бы! Не каждый день удается встретиться с двумя живыми ангелами, пусть и… странноватыми.

После пары минут проявлений радости и заверений в своей вечной преданности Аллаху и пророку его Мухаммеду народ вернулся к повседневным делам. На данный момент основным делом была уборка территории. От трупов. Пока что деревня напоминала операционную, в которой хирургом работает Чикатилло.

С мертвыми христианами никто особо не церемонился. Их просто оттаскивали в сторонку и сваливали в кучу. А вот своих сарацины тщательно отбирали и бережно разносили по домам. Жены и дети старательно рыдали над своими мужьями и отцами и не менее старательно раздавали поверженным врагам пинки и плевки.

Нас со всем возможным почетом отвели в самый большой дом – жилище старейшины. Сигизмунд сразу закружился на одном месте – продолжал снимать свой фильм.

Круглое здание состояло из двух этажей, причем первый этаж сделали целиком из камня, а вот второй – из затвердевшей глины. Кроватей не было, вместо них я заметил глубокие ниши в стенах с полосатыми циновками внутри. Ну правильно – климат здесь теплый, большой нужды в одеялах нет.

Прилежно отсняв внутреннее убранство помещения, Сигизмунд уселся на первый попавшийся булыжник (вместо стульев здесь использовались камни почти правильной кубической формы), разложил ноутбук, подключил к нему камеру и принялся увлеченно просматривать отснятый материал.

Я заглянул ему через плечо и очень удивился. Принц ухитрился записать практически всю сцену моей битвы с крестоносцами. Я невольно содрогнулся, поняв наконец, как я выгляжу со стороны, когда дерусь. Действительно, жуть…