Ястреб с холмов

Из темноты внизу донесся цокот копыт, и Уиллоуби разглядел, что по долине кто-то движется. Вскоре пятно начало приобретать более ясные очертания и распадаться. По тропе, один за другим, скакали всадники. Над Ущельем Мекрама гремели выстрелы. Однако африди по-прежнему не проявляли ни малейшего беспокойства и даже не закрыли ворота. Стрельба продолжалась. Несколько всадников сорвались в пропасть, но остальные явно намеревались добраться до лестницы. Вспышки выстрелов стали ярче, и Уиллоуби смог разглядеть морды лошадей, закусивших удила, и перекошенные яростью бородатые лица оракзаи.

В тишине, последовавшей за этим залпом, раздались крики раненых, жалобное ржание лошадей, скрежет подков о камень и стук осыпающейся гальки. Кони и всадники срывались с узкой тропы и падали в пропасть, ступени были завалены трупами… Но атака не прекращалась, а выстрелы гремели снова и снова.

Уиллоуби дрожащей рукой вытер лоб, благодаря Бога за этот грохот. От стонов и криков умирающих ему становилось нехорошо.

— Воистину, Аллах лишил их разума, — сказал Хода-хан, заряжая винтовку. — Они трижды пытались взять Замок в темноте и трижды были разбиты наголову. Бабер-Али подобен бешеному быку, что ослеплен злобой и не видит, что бежит к пропасти!

Теперь выстрелы грохотали по всей долине. Осаждающие срывали гнев на безответных камнях и стенах неприступной твердыни. Хода-хан закрыл бронзовые ворота и зашагал вдоль утеса к «замочной скважине».

— Почему они не пытались прорваться по мосту? — спросил Уиллоуби.

— Конечно, они попытались! Или ты не слышал выстрелов? Но мост слишком узок, и один человек, спрятавшись за крепостным валом, сможет удержать его. А у нас там шесть человек, и все они искусные стрелки.

Уиллоуби кивнул, вспомнив об узкой каменной полоске, висящей над зияющей пропастью.

— Смотри, сахиб, луна всходит.

Сияние над черными вершинами на востоке стало ярче и словно уплотнилось. Вскоре в зазубрине между двух вершин показался розоватый серп.

Хода-хан пошел обратно. Выстрелы стихли. Высунувшись из-за парапета, он посмотрел вниз и что-то удовлетворенно проворчал.

Уиллоуби не назвал бы это зрелище приятным. Луна освещала «лестницу», на которой, наваленные друг на друга, лежали трупы. Казалось, они лежат здесь уже давно: винтовки и сабли торчали из этой жуткой груды как сорняки. Только лошадей здесь было не меньше полутора десятков. А сколько коней и всадников нашли смерть на дне ущелья?

— Не пристало губить хороших лошадей, — пробормотал Хода-хан, направляясь к воротам. — Бабер-Али лишился рассудка и разума.

Кутаясь в овчинную накидку, Уиллоуби прислонился к стене. Он чувствовал себя совершенно бесполезным, и это было отвратительно. Должно быть, оракзаи испытывали те же чувства, потому что последние беспорядочные выстрелы стихли. Даже если Бабер-Али действительно «лишился разума», он давно должен был понять тщетность своих усилий. И он сам тоже. Уиллоуби горько усмехнулся. Он приехал сюда, чтобы прекратить кровавую междоусобицу в этих холмах. А результат? Десятки человек убиты только на этой лестнице. Но игра еще не закончена. Мысль о Гордоне, который сейчас тайно пробирается по горам, в темноте, на миг разогнала сон. Но лишь на миг.

Глава 17 ПИСЬМО ДОСТАВЛЕНО

Когда Хода-хан окликнул спящего англичанина, еще не рассвело. Услышав голос пуштуна, Уиллоуби мгновенно открыл глаза, но еще некоторое время моргал, привыкая к тусклому свету. Солнце пряталось за горами и еще не вернуло миру краски, но вершины гор уже побелели. У бойниц на корточках сидели человек десять, а из пещеры доносился запах кофе и жареного мяса.

— Твое письмо доставлено, сахиб.

— А?.. Что такое?.. Гордон вернулся?

Уиллоуби с трудом разогнул спину. Слава богу, Гордон цел и невредим. Англичанин уже не раз жалел о том, что подбил его на это рискованное дело. Поднявшись, он подошел к парапету и снова поглядел вниз. Ущелье скрывал туман — такой же густой, как и тьма, которая заполняла его ночью. Однако в одном месте сквозь ватную пелену прорастали несколько струек дыма — там находился лагерь оракзаи. Верхние ступени лестницы уже можно было разглядеть, но Уиллоуби предпочел не дожидаться, пока туман отступит. Холодные лица мертвецов были не самым приятным зрелищем.

Хода-хан ждал, и Уиллоуби последовал за ним в пещеру, а потом — в одну из «келий». Здесь на одеялах неподвижно лежал человек. Он отвернулся к стене, но черные, коротко постриженные волосы и грязный костюм цвета хаки не оставляли сомнений: это был Гордон.

— Он устал, — сказал Хода-хан. — И теперь спит.

Уиллоуби механически кивнул. Судя по предыдущей ночи… Он уже начал сомневаться, что Гордону, как и прочим смертным, бывает необходим отдых и сон.

— Теперь иди наружу и наблюдай за Афдаль-ханом, сахиб, — произнес Хода-хан, когда они вышли из «кельи». — Мы уже установили телескоп, и туда же тебе принесут поесть. Потому что мы не можем предугадать, когда придет Афдаль-хан.