Яшмовая долина (ЛП)

Мы с Джаспером стояли на Иенском мосту, под сводами которого текла Сена. Его взгляд был устремлен на реку. Мой был прикован к Эйфелевой башне, на которую падали лучи раннего солнца.

Самолет, который он забронировал прошлой ночью, приземлился в Париже через пять часов после того, как мы вылетели из отеля в Италии. Он вызвал Uber, чтобы доставить нас в отель, но только для того, чтобы мы могли положить багаж, прежде чем та же машина доставит нас сюда. Как раз вовремя, чтобы полюбоваться восходом солнца.

— Спасибо, что привез меня сюда, — прошептала я.

Подбородок Джаспера лежал на моей макушке, его руки обнимали меня за плечи.

— Мечта сбылась?

— И даже больше.

Потому что мы были вместе. Потому что я снова позволила себе впасть в иллюзию.

Когда-нибудь я вернусь в Италию. Посещу Рим и Тоскану. Наемся макарон и мороженого. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь снова приеду в Париж.

Это было воспоминание, которое я не хотела бы омрачать кем-то другим.

Легкий ветерок подхватил прядь волос, и она упала мне на лицо. Я все еще была в лавандовом платье. Джаспер был в смокинге, хотя накинул пиджак мне на плечи, чтобы я не замерзла.

Я зевнула.

Но я отказывалась двигаться с этого места или признавать, что очень устала.

Если это было моё утро в Париже, я не стану тратить его впустую. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу, пока город не пришел в движение. Туристы и парижане переходили мост. На дорогах зашумели машины. Только когда ворота башни открылись, мы с Джаспером, наконец, покинули свое место на мосту. А затем провели день, исследуя окрестности.

От Лувра до собора Парижской Богоматери и очаровательных многолюдных улочек Монмартра мы едва успели осмотреть все, что можно было увидеть, перебегая от одного места к другому. В другой жизни каждому месту можно было бы посвятить целый день, но поскольку у нас был только один день, я использовала его по максимуму.

Пока солнце не завершило свой путь по небу и не скрылось за горизонтом. Пока мы не вернулись на то же место, где были этим утром. На мосту через Сену, стоя у основания Эйфелевой башни, мы снова смотрели на её мерцающие огоньки на фоне темнеющего неба.

— Готова вернуться в отель? — он спросил.

— Пока нет.

У меня болели ноги. Кости ныли. Становилось все труднее и труднее держать глаза открытыми.

— Это просто мечта, — пробормотала я, зевая в сотый раз, и прислонилась к Джасперу, обхватив его руками за талию, чувствуя, что могла бы заснуть стоя.

Я бросила последний взгляд на башню, затем закрыла глаза, запечатлевая это в памяти.

Посвящая себя этому месту и Джасперу, пряча этот образ в самых дальних уголках своего сознания, в том месте, которое я поклялась никогда не забывать.

Если и было место, которое можно было разделить перед нашим последним прощанием, то это было здесь.

— Куда дальше? — спросил он.

— Куинси, Монтана.

Пора было возвращаться домой.

22. ДЖАСПЕР

22. ДЖАСПЕР

— Могу я вам что-нибудь предложить, сэр? — спросила стюардесса.

— Нет, — я покачал головой, понизив голос.

Она посмотрела на Элоизу, которая, свернувшись калачиком, спала у меня на коленях, и улыбнулась. А затем села в ряд позади нас, перейдя к следующему пассажиру в салоне первого класса.

Я откинул голову на спинку сиденья. Мы были на последнем этапе путешествия домой, и с тех пор, как мы покинули Италию, сон стал редкостью.

Мне удалось поспать несколько часов в отеле в Париже, но из-за того, что мы поменяли рейс, чтобы вылететь из Франции, а не из Италии, нам пришлось быть в аэропорту рано утром. Элоиза немного поспала во время перелета через Атлантику, но я никогда не любил спать в самолетах.

Еще несколько часов, и мы будем дома. Ещё час полета, два часа езды от Миссулы до Куинси, а потом я завалюсь в свою чертову кровать.

Нам обоим не помешал бы крепкий ночной сон.

Элоиза заснула вскоре после того, как мы сели на свой последний самолет, но она все время просыпалась, пока, наконец, не перелезла через консоль между нами и не свернулась калачиком у меня на коленях. С тех пор она словно умерла для всего мира.

Я зевнул. Усталость должна была взять верх — эти несколько дней были ахренеть какими долгими, — но я никак не мог отключиться. Не мог перестать прокручивать в голове то, что Эшли сказала мне на свадьбе во время того короткого танца.

Это была полная чушь о том, что Саманта всегда будет любить меня. Что для нас ещё было не слишком поздно сойтись обратно.

Мне почти стало жаль нового мужа Сэм.

Почти.

Очевидно, Сэм вышла замуж не по любви.

Знала ли она вообще, что такое любовь? Знал ли я? То, что было у нас с Сэм, было похоже на любовь. Связь. Внимание. Когда я жил бок о бок с родителями, то, что дарила мне Сэм, особенно в начале, напоминало любовь. Когда-то, давным-давно, я был чертовски уверен, что то, что я чувствовал к Саманте, было любовью.

Теперь…

Я не был так уверен. За несколько месяцев я узнал о любви от женщины, пускающей слюни у меня на плече, больше, чем за годы, проведенные с Самантой.