Ящик Пандоры

...Без четверти семь утра 9 мая 1989 года путевой обходчик у насыпи железной дороги возле станции Красный Строитель наткнулся на труп Татьяны Бардиной. Следственная бригада из транспортной прокуратуры и милиции появилась на месте происшествия со сказочной быстротой (ничем не обоснованный домысел А. Т.). И судебно-медицинский эксперт, дыша водочным перегаром (также домысел А. Т., хотя на этот раз весьма обоснованный), сказал, обращаясь к следователю: «Смертельное ранение черепа. Но о механизме следообразования ничего пока сказать не могу, сложный случай — надо прочитать следы!»

А этого как раз не удалось сделать ни дежурному следователю, ни Бабаянцу, которому транспортники умело и вполне законно отфутболили дело: труп лежал на «городской территории», то есть в трех метрах тридцати сантиметрах от полотна дороги, что на тридцать сантиметров превышало юрисдикцию железнодорожных органов следствия.

С месяц Бабаянц бродил в районе места происшествия, надеясь напасть на след преступника. Узнал лишь, что незадолго до обнаружения трупа мимо Красного Строителя проследовал товарняк. Опрошенный машинист утверждал, что никакой женщины в районе следования не видел. Ни орудий преступления, ни самого преступника не смогли отыскать и сыщики _из" районного отдела уголовного розыска. А медики дали уклончивое заключение: «причиной смерти является разрушение костей черепа от сильного воздействия твердого тупого предмета». То есть возможен был любой вариант: убийство, самоубийство, несчастный случай.

Сам товарищ Бардин во время гибели жены находился в служебной командировке.

Прошло более двух лет с того дня, как опергруппа из транспортной прокуратуры и милиции уехала с места происшествия, отныне Турецкий должен будет заниматься этой «висячкой», как сыщики называют нераскрытое преступление.

Дело состояло из одних вопросов: как жили супруги — дружно или ссорились? Почему Бардин так поспешно женился вторично? Почему Бардина очутилась в ранний час за городом, вдали от дома? Не состряпал ли Бардин себе алиби с командировкой, а сам, отправившись с женой за город, толкнул ее под проходящий состав?

Приняв душ и побрившись, Турецкий принялся сооружать завтрак, вернее, уже обед: настриг салат из редиски и лука со сметаной, поставил жариться два ромштекса, припасенных для него буфетчицей прокуратуры, и разболтал яйца с молоком для омлета — своего фирменного блюда. Было без десяти двенадцать. Он сел в кресло и стал крутить приемник. Воскресная передача радио «Свобода» «Панорама недели» была посвящена результатам недавней встречи Михаила Сергеевича Горбачева с Большой семеркой и комментарию о возможности военного переворота в Советском Союзе.

Бабаянц не пришел ни в двенадцать, ни в час. Турецкий поздравил себя с днем рождения, съел половину завтрака-обеда и набрал номер Бабаянца. Телефон молчал.

Турецкий снова и снова крутил телефонный диск. У художника Жоры, участника Никиного застолья, техническое нововведение: аппарат отвечает, что хозяин будет дома в понедельник. Турецкий чертыхнулся и снова набрал телефонный номер — на этот раз Алексея Славина. И снова продолжительные гудки. Куда все в этом мире подевались — и живые и мертвые? Даже Лешкиной мамаши нет дома.

Ника ответила на звонок сразу, как будто ждала у телефона. Слава Богу, она и Кешка в порядке, каждый занимается своим делом — Ника переводами, Кешка сооружает из стульев космический корабль. Турецкий с трудом настроил голос на мажорный лад и сказал первое, что пришло в голову.

— Я вот что хотел спросить, Никуша. Я тут кроссворд разгадываю и на одном слове застрял: восемь букв, четвертая «р», вьщеление единицы речи изменением голосового тона.

— Восемь букв? Четвертая «р»? Вероятно, «ударение», Саша.

— Ну и дурак же я! Весь день себе голову над этим ломаю!

Он положил трубку и тут же снова ее снял — решение пришло для него самого неожиданно. Анна Чуднова. Рекордсменка и чемпионка мира по легкой атлетике, хотя и в прошлом, рост метр девяносто, в силе не уступит любому мужику. Но главное не в этом. Анна — свой парень. На нее можно положиться стопроцентно.

— Здравствуйте, Аня. Боюсь, что вы меня не помните. Мы с вами встречались года три назад, то есть я был у вас в квартире по одному делу...

Анна перебила его:

— А я тебя узнала. Ты следователь, да? Только вот как зовут-то — ей-Богу, не помню.

— Турецкий, Александр... Да просто Саша.

— Точно! Турецкий! Так чего у тебя там теперь стряслось?

— Ты знаешь, Аня (Турецкий тоже перешел на «ты»), у меня к тебе огромная просьба, совершенно неофициальная. Только сначала один вопрос — ты одна живешь?

— К сожалению. Ребеночка все хочу взять на воспитание, но знаешь, оказалось не простое дело... Ой, да это никакого отношения к тебе не имеет. Давай просьбу.

— Не могла бы ты приютить одну женщину с мальчиком, недели на две?

— Отчего нет? Я надеюсь, мальчику-то не тридцать лет.

— Да нет, что ты! Года четыре.