Ящик Пандоры

— Меня бросает в дрожь при одной мысли быть зарезанной, — призналась я Гриффину. — Увидев нож и поняв, что он собирается с ним сделать, я испытала бы дикий ужас.

И вот нахлынули воспоминания — четкие, уже не как во сне. Конечно, он не стал бы меня резать, потому что обвинение Джона Маркуса послужило ему примером, чего не следует делать. Но он, должно быть, запомнил мои слова о страхе перед ножом. Сейчас, прислонившись к машине, я вспоминаю, как лезвие, отражая дневной свет, струящийся через окно, вонзалось в мою ладонь, слегка рассекая её и внутреннюю сторону запястья, но никаких глубоких ран. Запугать меня до ужаса доставило бы ему удовольствие.

После того, как он швырнул меня, и я ударилась головой о бампер машины, он быстро затянул на моей шее веревку.

— Гриффин, сними маску — произнесла я, пока ещё могла говорить, прежде чем петля затянулась. Он хотел, чтобы моя смерть выглядела как самоубийство? Или все же собирался убрать мое тело после моей смерти? Спрятать на своем катере и вывести в Атлантический океан, за остров Блок-Айленд, где океанские впадины настолько глубоки, что человека никогда не найдут?

Он подбросил веревку один раз, второй. На третий ему удалось перекинуть её через балку, а затем он начал тянуть, и я услышала, как веревка со странными звуками медленно заскользила по грубой деревянной перекладине у меня над головой. Он был сильным, его тело — подтянутым и спортивным.

Моя шея вытянулась, когда он дернул за веревку, легкие разрывало от воздуха, который у меня не получалось выдохнуть. Я поднялась на цыпочки, тянулась всё выше и выше. Схватилась за петлю на шее и попыталась ослабить хватку. В глазах потемнело, и появились звездочки. «Дыши, дыши, дыши», подумала я, услышав, как из горла вырываются всхлипы и булькающие звуки.

Я пыталась не отрываться от пола, но безрезультатно. Я билась и пинала воздух ногами. И потеряла сознание.

В какой-то момент мне показалось, что сквозь пелену предсмертной агонии я услышала крик снаружи, пронзительный вопль — дикий, буквально первобытный. Поэтому он оставил меня там, не доведя дело до конца? Неужели этот звук спугнул его? Или он исходил из моего собственного горла? Может быть, нападавший убежал на кухню и спрятался в доме? Или выскользнул из гаража и сбежал по тропинке вдоль пляжа? Должно быть, он посчитал, что я умерла или скоро умру.

Поднимаю глаза на потолок гаража. Одна из балок сломана, её обломки валяются на полу рядом со мной. Я понимаю, что она сломалась под моим весом, и на глазах выступают слезы. Этот старый экипажный сарай был построен в начале двадцатого столетия. Тогда же прадед Гриффина, губернатор штата Коннектикут, первый из рода Чейзов занявший политический пост, построил «коттедж» — в детстве я назвала бы его особняком. Мы живем на берегу моря, и бесчисленные сильные северо-восточные ветры и ураганы изрядно потрепали сарай. Мы уже много лет собирались его укрепить. Балка надломилась, я упала на пол и осталась в живых. Это обветшалое старое строение спасло мне жизнь.

Моя левая лодыжка сильно ушиблена и распухла, а ноги онемели. Смогу ли я пройти через задний двор, пересечь каменный мост до прибрежного болота, а оттуда сквозь густой сосновый лес добраться до безопасного места, которое мы с отцом построили вместе? Это длинный путь. Оставлю ли я за собой следы крови, которые могут «сдать» меня Гриффину? В полиции штата есть кинологическое подразделение. Гриффин позаботится о том, чтобы его прислужники послали за мной поисковых собак.

Когда меня хватятся? Будет ли у меня достаточно времени, чтобы добраться до нужного мне места, пока не заметят мое отсутствие. Меня всю трясет. Смогу ли я это сделать? А если полиция найдет меня раньше? Они преданы Гриффину. Мой муж заправляет правоохранительными органами в Коннектикуте. Он уже был человеком власти, а поддержка его кандидатуры на выборах в губернаторы дает ему еще больше влияния. Секрет, который я храню, может разрушить его карьеру. И когда правда выплывет наружу, его предвыборная кампания закончится, а люди, поддерживающие его, будут вне себя от ярости.

Вспоминаю про полученное письмо, в котором содержалось предупреждение. И почему я не послушала?

Руки болят. Я снова представляю нож, и ноги подкашиваются.

Придерживаясь за стены гаража и пошатываясь, направляюсь к полке в задней его части и достаю банку со средством для отпугивания животных — вонючей порошкообразной смесью мочи лисы, рыси и пумы, которую я когда-то приобрела, заказав по почте. Она предназначена для того, чтобы не подпускать оленей к садам, а собак держать подальше от границ наших владений. Запах хищников настораживает других животных, вызывая у них страх. Мой отец, который хорошо знал лес, рассказал мне, что у этой смеси есть и другое применение: если распространить средство в дикой природе, оно будет привлекать тех животных, чья моча использовалась для его изготовления.